Вскоре у Сереги появился сынишка Влад и все вроде пошло своим чередом, но…
Что-то не срослось. Инна частенько стала выпивать, а немного погодя ушла вместе с Владиком к другому. Серега страшно переживал, но в "горькую" не ударился. Их пути разошлись, что поделаешь, нужно как-то жить дальше.
На какое-то время он потерял Инну из вида…. После смерти деда- генерала она продала шикарную квартиру и начала медленный путь своего падения. Менялись мужья. Менялись квартиры, становясь все меньше и меньше. Разница успешно пропивалась, а работать она уже давно не работала. Когда Серега узнал, что Влад в десять лет не умеет ни читать, ни писать и живет впроголодь, не секунды не сомневаясь, забрал его к себе. Зажили, как говориться вдвоем.
Руки у Инны теперь были полностью развязаны, и она ударилась во все тяжкие. Хотя куда уж больше?
Очередная квартира Инны находилось теперь в поселке, далеко за чертой города. Оно скорее напоминала сарай, без окон и дверей, нежели человеческое жилье. Черные риэлторы четко знали свое дело. Из запоев Инна уже не выходила, родные и близкие давно на нее махнули рукой. Побиралась и пропивала все, что попадало под руки. Как закончилась эта история мы, наверное, и не узнали, если бы…
На улице стоял морозный декабрь. Снега было не много, а мороза хоть отбавляй. Погода вообще перестала благоволить человеку. Этой зимой Инна родила. Что, кто, от кого? Да кто его знает. Вся жизнь в пьяном угаре. Вечером, возжелав очередной пузырек боярышника, она собралась в ближайшую аптеку. Ребенок капризничал, кричал и не давал ей покоя. Понять, что ребенок голодный не позволяли пропитые мозги. Трясущимися руками она завернула дитя в рванину и поплелась на поиски денег. Ушла в ночь и больше не вернулась.
В утреннем сумраке нарождающегося дня у покосившегося серого забора лежали два замерзших тела. Труп Инны и её младенца.
Кто-то скажет, что собаке, собачья смерть. Нет, позвольте с вами не согласиться. Болезнь не разбирает ни чинов, ни людей. Она просто их просто пожирает, отбирая человеческий облик и разум. А смерть- это всего лишь итог. Итог жизни, какой бы она не была.
…..Серега женился, воспитывает чужую дочь. Влад давно уже вырос.
И дети твои кони.
День стоял удушливый. Несмотря на яркое солнце и жаркую погоду испаряющаяся влага после ночного дождя нависла над городом. Как-то странно и неестественно в этом липком и вязком воздухе звучал детский смех. Он доносился из скверика вытоптанного маленькими ножками до состояния египетской пустыни. Скверик имел уродливо — причудливый вид. Жалкое напоминание об имевшемся когда-то в его центре цветнике и пара истерзанных лавочек сплошь заваленных объедками и обрывками цветастой упаковки. Три чахлых березы, чудом уцелевших от нашествия низкорослых варваров, безучастно склонили свои обломанные и изрезанные ветки. Стекло, пивные банки, бутылки, пробки в огромном количестве усеивали всю крохотную территорию, создавая вид более подходящий для заброшенной свалки. Облокотившись на один из грязно-белых стволов, в живописной позе угрюмого мечтателя, застыл местный завсегдатай. Напротив него пристроился мужичок с улыбкой уставшего павиана и трясущимися ручонками. Он напрягал все свои силы и видимо не в первый раз пытался извлечь пробку из зеленой бутылки. Картина была бы не полной, забыв я описать еще одну удивительную пару. Они вяло потягивали пивко из металлических банок и достаточно громко вели далеко не светскую беседу, восседая верхом на одной из лавочек. В этой паре не было бы ничего удивительного, если бы… Первый лет сорока пяти был лыс как колено, худ и высок как фонарный столб. Полной противоположностью ему был его собеседник огромный, низенький и жутко волосатый молодой парень. Волосатый, отчаянно жестикулировал свободной рукой так, как будто вбивал в землю бетонные сваи, при этом говорил детским писклявым голоском. Его смех вызывал постоянное желание обернуться и найти глазами спрятавшегося, где то за его могучей спиной ребенка. Лысый же отвечал ему густым басом. Он медленно, как бы на распев, проговаривал каждое слово. Со стороны беседа выглядела, как обсуждение крайне важной для обеих сторон темы. Это было видно по их заинтересованности в разговоре и огромному эмоциональному накалу, с которым они говорили. Поравнявшись с ними, я отчетливо услышал отрывок заинтриговавшей меня полемики. Детский смех, взмах руки и краткая, но уникально точная фраза поразила своей простотой и логичностью. — …Конь ты и дети твои кони…
