— Мы заняли первое место, Энцо. Нет, не в своем классе, а первое в общем зачете. Ты понимаешь, что это значит?
Сердце запрыгало у меня в груди от счастья. Конечно же, я понимал. Это значило, что Дэнни стал чемпионом. Он оказался лучшим в гонках.
— В следующем сезоне я получу место в туринг-каре, вот что это значит. Меня пригласили в настоящую, живую команду гонщиков. Ты знаешь, чего стоит такое приглашение?
Я любил, когда он разговаривал со мной так интригующе. Нагнетал драматизм. Разжигал предвкушение. Мне в повествовании всегда нравился саспенс. Неудивительно, ведь в душе я драматург. Для меня хороший рассказ — тот, что сначала возбуждает ожидания, а потом самым неожиданным и захватывающим образом удовлетворяет их.
Подобное приглашение означает, что отыскав спонсора, — а денег требуется не так много, и я скорее всего найду его, — я смогу участвовать в гонках, если, конечно, захочу следующие полгода проводить очень мало времени с Евой, Зоей и с тобой. Как ты считаешь, очень мне этого хочется?
Я ничего не ответил, потому что меня разрывали сомнения. Я был самым горячим поклонником Дэнни и его надежной опорой в гонках. Однако я предполагал, как будут чувствовать себя Ева с Зоей в его отсутствие. От мысли о его отъезде надолго внутри у меня все похолодело. Он, наверное, прочитал мои мысли, потому что, отхлебнув из бокала, произнес:
— Вот именно, совсем не хочется.
Так я и подумал.
— В голове не укладывается, как Ева оставила тебя одного? Понимаю, она болела, но все же…
Он на самом деле верил в то, что говорил, или обманывал себя? Возможно, он действительно верил, потому что так хотела Ева. Впрочем, не важно. Будь я человеком, я бы рассказал ему всю правду о ее болезни.
— Какой-то вирус она подхватила очень плохой, — произнес Дэнни скорее для себя, чем мне. — Он лишил ее способности думать.
Внезапно я почувствовал неуверенность: будь я человеком, я, возможно, и не стал бы рассказывать ему правду о Еве, так как он едва ли захотел бы услышать ее.
Дэнни застонал и опустился на ступеньку, вновь наполнил бокал.
— Я вычту выпотрошенные тобой игрушки из твоего содержания, — сказал он и рассмеялся. Потом повернулся ко мне и потрепал по щеке. — Я люблю тебя и обещаю никогда больше так не поступать. Что бы ты ни навытворял. Прости.
Он был пьян, потому и болтал всякий вздор, но все равно слушать его мне было очень приятно. Я тоже любил его.
— Крутой ты парень, трое суток без воды и еды продержался.
