Долго они действовали без связи с центром. Потом Сидор решился: послал по знакомому только ему адресу в Польшу Степаниду. Он так надеялся на приказ центрального провода — уйти на Запад. Но Степанида привезла иные вести. Сидору без обиняков дали понять, что он нужен «движению» не в Мюнхене, а на «землях».
И тогда Сидор понял, что чем дольше он будет «воевать» на Украине, тем больше долларов получат руководители ОУН на далеком Западе. А он? Что получит он? Петлю, которую все туже сжимали вокруг него чекисты? Прощение, которого никогда и ничем не заслужить ему у народа? Пули, если и дальше продолжать сопротивление?
Как ни рассуждай, а конец его на этой земле ждал один. А ведь с тем золотом, которое он награбил за эти годы, он мог бы еще хорошо пожить, скажем, где-нибудь на берегу теплого залива в Латинской Америке, где его не достанут ни свои, ни чужие.
Вначале он надеялся на Грозу, которому доверил место, где припрятал часть золотой казны, и который мог в критический момент ее вывезти. Но в последние дни его помощник — бесстрашный до безрассудства головорез, хитрый и матерый убийца — начал выходить из-под контроля, как, впрочем, и многие другие. Сидор чувствовал: близится крах их дела, — и поминутно ждал взрыва.
Но и сам он был опытным организатором, знающим цену силе и страху в сотне. Поэтому только весной он уже повесил пятерых строптивых и ослушавшихся его приказа. Сегодняшний старик был шестым.
Однако держать в уезде бандеровцев становилось все труднее. Нужны были какие-то крупные акции, которые бы подняли дух сотни и отвлекли людей от крамольных мыслей. Одной из них должна была стать операция по уничтожению маслосырозавода в Здолбице, потом — ограбление почтового поезда. А между делом Сидор искал себе новых помощников.
В землянку втолкнули избитого до неузнаваемости Петра Ходанича. Парнишка еле держался на ногах. Сидор махнул охранникам, и те вышли.
— Жить хочешь? — спросил сотник.
Ходанич молчал.
— Тебе что, язык отрезали?
Парень отрешенно помотал головой. Сидор обошел вокруг него, подтолкнул к столу:
— За одного битого знаешь, сколько дают?
— Знаю. Меня один раз уже немцы учили.
— Выходит, не доучили, если до сих пор не разобрался, кто есть кто.
Сидор насильно усадил парня за стол, налил стакан самогона.
— Пей!
— Все одно пристрелите. — Парень отпил, захлебнулся, закашлялся. У него из носа пошла кровь.
— Теленок! — Сидор налил себе самогона, крякнув, выпил. — Будешь меня слухаться, останешься цел. Нет — петлю на шею и на сук!
