* * *
— Здравия желаю, товарищ подполковник! — капитан Костерной застыл на пороге.
— Легок на помине, — Ченцов поднялся ему навстречу. — Присаживайся, Иван сын Петра. Я как раз думал о тебе.
— Никак разбогатею, — Костерной сел в кресло, которое жалобно заскрипело под его могучей фигурой.
— Не скажи, — покосился на кресло Ченцов. — Что у вас произошло вчера? Мне сказали, есть жертвы.
— Да, есть. Разрешите доложить все по порядку?
— Рассказывайте, Иван Петрович.
Костерной пощипал усы и, откашлявшись, начал объяснять.
После обеда, не найдя нигде старшего лейтенанта Боярчука, он выехал в Здолбицу на очередной досмотр.
Все шло как обычно. Капитан, которого в деревне уже многие знали в лицо, шел впереди патруля. Маршрут намечен заранее. Вот дом Елизаветы Швидкой. Есть не проверенные пока данные, что у нее на территории усадьбы схорон.
Дом Швидкой закрыт. На ребристых темно-коричневых дверях замок. Но Костерной знает, что это еще ни о чем не говорит. Делает знак солдатам, и те растекаются по двору. Один из них показывает капитану на легкий дымок, вьющийся из трубы летней кухни.
Точно, хозяйка в подворье, занимается стиркой. В большой плите клокочет пламя, в котле вываривается белье.
Елизавета, женщина средних лет, но отнюдь не средней полноты, прижав к белому переднику бачок, сцеживает из него сметану в глиняные крынки.
— Елизавета Павловна, здравствуйте! — громко приветствует ее Костерной.
От неожиданности та вздрагивает и проливает смета ну на земляной пол.
— А, щоб тебэ, — кричит она, но, уразумев, кто перед ней стоит, мгновенно меняет выражение лица. — Ой, лышенько мое! Чуть не пролила сметану. Напугали вы меня. Может, покушаете?
Костерной неторопливо присаживается на табурет, ставя его так, чтобы загородить собой проход к двери. Ему надо подольше поговорить с хозяйкой, чтобы тем временем солдаты спокойно сделали свое дело.
— С удовольствием выпью сметанки. Я ведь сам деревенский. Знаю толк в молоке. Только много не наливайте. Полкрыночки хватит.
Костерной с наслаждением делает несколько глотков, из-под бровей наблюдая за хозяйкой. А та уже заметила во дворе солдат и челноком засновала по кухне.
— Прелесть! Вот бы мне такую хозяйку в дом. — Костерной не спешит с расспросами, начинает издалека. — А что у вас новенького, Елизавета Павловна? Нет ли о муже каких известий?
— А тож вы не знаетэ, як вин на фронте погиб, — Швидкая подносит фартук к глазам, трет их. — Пропал мой Микола.
— Разве была похоронная?
