Бабушка вынула из бумажника две купюры по тысяче иен и положила их на стол.
— Возьми. Может, тебе захочется позавтракать в поезде.
— Не думаю. А если и захочется, у меня есть деньги. Ланч в поезде не стоит так дорого.
— Ну, купишь что-нибудь себе, когда приедешь в Кобе. Те же митенки на зиму.
— Мне нравятся эти, потому что я сшила их сама.
— Но они тебе велики.
— Вот и хорошо. Тесные митенки мешают кровообращению. Кроме того, мачеха хотела купить мне новые перчатки, но я отговорила ее. Если она узнает, что я купила митенки на твои деньги, я попаду в глупое положение.
— Я смотрю, она к тебе хорошо относится.
— Конечно, хорошо. Ты другого ожидала? Больше всего мне нравится, что она не лезет в мои дела. А телячьи нежности мне не нужны. Главное — свобода и чтобы ни от кого не зависеть. — Сделав паузу, Юки посмотрела бабушке прямо в глаза. — У них с отцом очень хорошие отношения. По-моему, он долгое время не был так счастлив, как сейчас.
Маса встала и сняла с плиты кастрюлю. Положила столовую ложку риса в маленькую белую чашку, а в другую налила чай, поставила чашки на поднос и повернулась к внучке.
— Почему бы тебе не поставить эти чашки на наш алтарь? Зажги ароматическую палочку и скажи духам наших предков, что ты пришла попрощаться с ними.
— Мне бы не хотелось этого делать, — сказала Юки, закрыв журнал. — Здесь не с кем прощаться.
Маса с любопытством взглянула на обложку журнала. С нее улыбалась девушка-фотомодель в красной лыжной куртке и черных брюках. Рядом с ней стоял высокий мужчина европейской внешности. Его здоровенная ручища лежала на талии красавицы. Изображение было плоским, как на старинных рисунках.
— Нехорошо так говорить, — сказала бабушка. — Ты рассердишь духов, и они больше не будут тебя оберегать.
— Ты сама прекрасно знаешь, что духам предков — если, конечно, они существуют — совершенно безразлично, зажгу я палочку или нет. И прощальные слова им не нужны. Не знаю, где сейчас мама, но во всяком случае не в этом черном ящике.
— Разумеется, она не внутри алтаря, но алтарь все же здесь, и ты должна выказать уважение членам нашей семьи, покинувшим этот мир. Ведь они оберегают тебя денно и нощно. И в первую очередь тебе следует уважительно относиться к духу твоей мамы.
— Как я могу уважать человека, который наложил на себя руки? Это ведь высшее проявление трусости и слабости, — Юки стала лихорадочно перелистывать журнал.
Маса не успела ей ответить: дверь в кухню открылась, и показался Такео в коротком коричневом кимоно и в коричневом нижнем белье.
