Юки сидела между тетей и старым другом отца, которого видела на маминых похоронах. Свадебная церемония должна была начаться через несколько минут — ждали невесту. В зале царил полумрак: только на алтаре горели длинные белые свечи. За тремя длинными столами, установленными вокруг алтаря в виде подковы, сидели гости, человек двадцать мужчин и женщин: родственники со стороны невесты и отца и несколько его друзей по работе. На мужчинах были темные костюмы, на большинстве женщин — строгие черные кимоно. От запаха горящих свечей в зале стояла духота. К тому же помещение было без окон. Юки так хотелось выбраться отсюда хотя бы в холл гостиницы.
Отец стоял у алтаря. В черном кимоно он казался маленьким и старым. Смотрел куда-то поверх голов гостей, напоминая Юки старика, силящегося что-то вспомнить — может быть, мелодию песни, которую пел в молодости. Священник в красно-белом облачении стоял по другую сторону алтаря, держа зеленые ветки, перевязанные красной и белой лентами. Юки отвела взгляд от священника и уставилась на свои руки, убранные под стол. По-прежнему сжав сумочку, она пыталась представить своих родителей, стоящих у ворот храма, за которыми зеленели деревья. Как говорила мама, та свадьба состоялась в мае, и сейчас Юки почудился принесенный весенним ветром запах цветущих глициний, высаженных за храмом, возле пруда. Она взглянула на отца, стоящего в центре «подковы», и подумала: «Неужели ты совсем забыл тот день, аромат цветов и зеленых листьев и ее ладонь, лежащую на твоей руке?»
Дверь распахнулась, и показалась невеста. Она шла медленно: громоздкий парик и многослойное одеяние сковывали движения. Когда она остановилась между женихом и священником, гости поднялись со своих мест.
Юки тоже встала, положив сумочку. Сидевший с ней по соседству друг отца задел ее рукавом пиджака, и Юки теснее прижалась к тете. Священник начал обмахивать новобрачных ветками и высоким гнусавым голосом, нараспев, неразборчиво произносить какие-то слова. Другого священника, отпевавшего маму, она тогда тоже не могла понять... Скорее бы сесть, подумала Юки, пока пол снова не поплыл под ногами.
Закончив пение, священник вручил отцу большую керамическую чашу с ритуальным саке. Юки наблюдала, как он трижды глотнул рисовую водку и передал чашу невесте. Невеста также отпила из чаши три раза. Священник передал ее на стол, где сидела Юки. Каждый гость, сделав три глотка, передавал чашу по кругу. Дошла очередь до тети Айи. Она взяла чашу, поднесла ее к губам, и лицо тетки, казалось, утонуло в огромном сосуде. Дошла очередь и до Юки.
