Алексиос в этом и не сомневался. Он видел Лукаса в его волчьем обличье. Триста фунтов[4] покрытых плотным мехом мышц и угрожающих клыков. И тут он вспомнил.
— Как там Хани?
Мрачное лицо Лукаса осветилось широкой улыбкой при упоминании о его паре.
— Она просто огромная. Скоро родятся наши сыновья.
— Мои поздравления, дружище. Пусть духи ваших предков проследят, чтобы у Хани были легкие роды, и подарят вам обоим двух здоровых мальчиков.
Улыбка исчезла с лица Лукаса, и он наклонился, чтобы поднять камень, а потом пустил его по воде.
— Здоровые. Это проблема. Именно поэтому я попросил тебя об этой встрече.
— Я и не думал, что ты вызвал меня сюда, в разгар зимы, чтобы я рискнул отморозить себе яйца, только затем, чтобы поболтать о рыбе и красоте, — сказал Алексиос, поглубже засунув руки в карманы
своего длинного черного кожаного пальто. За прошедшие столетия он провел слишком много лет, греясь в регулируемом тепле Атлантиды. Он стал изнеженным.
А если один из воинов Посейдона слишком изнежен, то недалек тот день, когда его убьют. Или хуже того, он может потерять целых два года своей жизни.
При одном только воспоминании об огне, оставившем шрамы на его лице, он почувствовал тошноту. Алексиос на мгновение закрыл глаза, про себя проговаривая простой монолог.
Не сейчас. Некоторые воспоминания надо подавлять.
Когда он снова открыл глаза, Лукас покачал головой.
— Нет, не болтать, как ты выразился. Хотя только что пойманная радужная форель, запеченная с лимоном и маслом, в самом деле, прекрасна…
— Лукас, — это слово так и осталось между ними, казалось, на протяжении бесконечного мгновения.
— Я знаю. Знаю, — ответил Лукас голосом, настолько холодным, что мог сравниться с хрупкими льдинками, свисающими с ветвей деревьев позади. — Но если ты о чем-то говоришь, то уже не властен
над этим, и я хотел бы, чтобы хотя бы ненадолго… Но тем не менее, это не имеет значения. Мы в беде.
Алексиос в глубине души почувствовал какую-то перемену. В считанные секунды он принял боевую стойку. Осматривая местность, используя атлантийские способности, позволяющие видеть яснее,
отчетливее, воин вынул из ножен свои кинжалы, почти не заметив этого.
— Когда? Сейчас?
— Нет. Я не знаю. Возможно. — Лукас провел рукой по своим густым темно-каштановым волосам. — Могу сказать только о двух вещах. Во-первых, у нас есть местные вампиры, намеревающиеся
поработить оборотней, и это идет против всех правил договоров с фэйри. Ты знаешь, что я очень далек от политики, но даже я знаю это. И это происходит здесь, Алексиос, — с горечью сказал
