— Это из-за женщины, которая вышла замуж за его лучшего друга?
Он стрельнула в меня невинным взглядом.
— Он рассказал тебе об этом?
Я кивнула.
— Джек почти никогда не упоминает о ней. Это было для него тяжелым ударом. Если Тревисы в кого-то влюбляются, то они влюбляется очень сильно. И испытывают чрезвычайно глубокие чувства. Не все готовы к подобного рода отношениям.
— Как и я, — ответила я со слабым смешком, хотя что-то во мне отторгало этот образ. Вряд ли я когда-либо захочу узнать глубоко чувствующего Джека Тревиса.
— Думаю, что он очень одинок, — сказала Хевен.
— Но он же так занят?
— Я думаю, что самые занятые люди чаще всего самые одинокие.
При первой же возможности я сменила тему беседы. Разговор о Джеке Тревисе сделал меня беспокойной и какой-то раздражительной, как всегда бывает со мной, когда я начинаю желать что-то, от чего мне будет плохо.
* * * * *
Каждую ночь я разговаривала с Дэйном по телефону, рассказывая ему о моем новом окружении и о Люке. Хотя Дэйн не хотел иметь к ребенку никакого отношения, он, конечно, не возражал слушать о Люке и о том, как о нем я забочусь.
— Как ты думаешь, захочешь ли ты когда-нибудь этого? — спросила я Дэйна, расслабившись на диване, с Люком, посапывающим у меня на груди.
— Не могу сказать ничего определенного. Это мог бы быть другой этап моей жизни, когда бы я… но мне трудно это представить. То, что я мог бы получить от этого, я уже получаю от моей работы по экологии и благотворительности.
— Да, но как насчет того, чтобы воспитать ребенка, который впоследствии будет заботиться об этом же? Чем не способ сделать мир лучше.
— Брось, Элла. Ты же знаешь, что этого не будет. Будь у меня ребенок, он непременно закончит тем, что станет лоббистом либо республиканцев, либо финансовым директором химической компании. Жизнь непременно извратит наши лучшие намерения.
Я хихикнула, представив ребенка, только начинающего ходить, — ребенка Дэйна, одетого в миниатюрный костюм-тройку, и с калькулятором.
— Возможно, ты прав.
— А ты думала о том, чтобы когда-нибудь завести ребенка?
— Упаси господь, — сразу ответила я. — Я попытаюсь продержаться, пока не смогу передать Люка Таре. Я умираю от желания хоть раз проспать всю ночь. А это бесконечное кормление! И хоть раз выйти бы куда-нибудь без всего его добра. Это полнейшее безумие. Коляска, подгузники, влажные салфетки, салфетки при отрыжке, соски, бутылочки… Я уже забыла, что это такое — просто взять ключи и выйти за дверь. А еще все эти визиты к педиатру по графику — оценка развития, осмотр, прививки, — так что хорошо, что я не сплю, потому что мне будет нужно дополнительное время для работы.
