Мы бросили якорь в бухте, скрытой широкой сосной и кедром, и с все еще неосвоенным берегом. Я распаковала огромную корзину для пикника, и обнаружила банку взбитого меда, хрустящие белые багеты, головки снежно-белого сыра из козьего молока и полголовки козьего сыра «Гумбольдт» с тонкой линией «вулканического пепла», контейнеры с салатом, коробочки с деликатесными бутербродами, и печеньями размером с покрышку. Мы ели медленно и прикончили бутылку вина, я накормила Люка и поменяла ему подгузник.
— Он готов вздремнуть, — сказала я, обнимая сонного ребенка. Мы понесли его через прохладный салон к одной из кают. Я осторожно положила его в центре двуспальной кровати. Люк смотрел на меня, моргая, с каждым разом его глаза оставались закрытыми все дольше и дольше, пока, наконец, он не заснул крепко. — Сладких снов, Люк, — прошептала я, целуя его голову.
Выпрямляясь, я потянулась и посмотрела на Джека, который ждал около дверного проема. Он подпирал стену, и стоял, засунув руки в карманы.
— Иди сюда, — прошептал он. Звук его голоса в темноте вызвал приятную дрожь в моем теле.
Он повел меня в другую каюту, прохладную и темную, с запахом полированного дерева, свежего воздуха и легким намеком на дизель.
— Получу я причитающуюся мне долю сна? — спросила я, сбрасывая туфли и забираясь на кровать.
— Ты получишь все, что пожелаешь, Синеглазка.
Мы легли на бок, лицом друг другу, кожа источала жар, сохраняя аромат соли, когда пот высох. Джек не отрывал от меня взгляда. Его рука поднялась к моему лицу, кончик его среднего пальца провел по моей брови, мягкой линии скулы. Он дотрагивался до меня с абсолютной сосредоточенностью, как исследователь, который обнаружил редкий и хрупкий артефакт. Вспомнив дьявольское терпение этих рук, все интимные способы, которыми он трогал меня вчера, я вспыхнула в полумраке.
— Я хочу тебя, — прошептала я.
Все мои чувства обострились, пока Джек медленно раздевал меня. Он накрыл губами затвердевшие соски, и слегка обводил их языком. Его рука переместилась на мою поясницу, найдя чувствительные впадинки на моем позвоночнике, и ласкала, пока я не переполнилась горячими искрами.
Джек сбросил свою одежду, его тело было гладким и невероятно сильным. Он укладывал меня в откровенных положениях, каждое из которых было более открытым и уязвимым чем предыдущее, исследовал руками и ртом, пока я не начинала задыхаться. Прижав мои запястья к постели, он пристально глядел на меня. Я застонала и приподняла свои бедра, напряженно ожидая, мои руки напряглись в его хватке.
