— Простите, что не поприветствовал вас должным образом в аэропорту. Что бы вам хотелось выпить?
— А что у вас есть?
Добрый боженька, безмолвно взмолился я, пусть это будет что-нибудь спиртное.
— Может быть, чай со льдом?
— Да, чай со льдом в самый раз.
— Вы уверены? Я выпил бы что-нибудь покрепче, но Рут тогда убьет меня.
Он подозвал одну из секретарш:
— Люси, попроси Деп принести нам чай. Если, конечно, тебе не трудно, милочка.
Он грузно опустился на софу и вытянул руки вперед, чтобы расслабить спину.
— Итак, за этот месяц вы должны влезть в мою шкуру, помоги вам боже, — сказал Лэнг.
Он скрестил ноги, поставил правый локоть на левое колено, побарабанил пальцами по софе, покрутил стопой, внимательно осматривая ее, затем снова обратил на меня свой безоблачный взгляд.
— Надеюсь, это будет безболезненно для нас обоих, — ответил я и замолчал, не зная, как обращаться к нему.
— Адам, — сказал он. — Зовите меня просто Адам.
В приватном общении со знаменитыми людьми всегда наступает момент, когда ты чувствуешь себя словно во сне. В тот миг я испытал настоящее внетелесное переживание. Я видел самого себя откуда-то сверху (как будто с потолка), и объект моего наблюдения общался в расслабленной манере с государственным деятелем мирового масштаба — причем беседа велась в доме крупнейшего медийного миллиардера. Лэнг ненадолго сошел со своего пьедестала, чтобы понравиться мне. Я был нужен ему. Какой веселый поворот судьбы!
— Спасибо за вашу доброту, — отреагировал я. — Мне никогда еще не доводилось знакомиться с бывшими премьер-министрами.
— А я никогда не встречался с призраками, — с улыбкой ответил он. — Так что мы квиты. Сид Кролл считает вас специалистом, и Рут согласна с его мнением. Вы можете вкратце рассказать, что нам придется делать?
— Я проведу с вами несколько интервью, а затем превращу ваши ответы в прозу. Там, где нужно, мы добавим связующие переходы, чтобы имитировать вашу манеру речи. Кстати, я сразу предупреждаю, что все написанное мной вы при желании можете позже откорректировать. Мне не хотелось бы, чтобы вам казалось, будто я вставляю в ваш рот слова, которые вы на самом деле не произносили.
— И сколько времени на это уйдет?
— При написании большой книги я обычно отвожу на интервью от пятидесяти до шестидесяти часов. Это дает мне около четырехсот тысяч слов, которые я затем ужимаю до сотни тысяч.
— Но мы уже имеем рукопись.
— Да, — ответил я. — Однако она не готова для издания. Это исследовательские заметки, а не книга. В ней не чувствуется жизни.
