Рут сбросила капюшон на плечи и сделала глубокий вдох. Вживую она выглядела лучше, чем по телевизору. Операторам не нравилось снимать ее, хотя многие из них боготворили Лэнга. Они не могли уловить забавного беспокойства Рут. Их отпугивала оживленность ее лица.
— Господи, как я скучаю по дому! — сказала она. — Несмотря на то что наши дети разъехались по университетам. Я часто говорю ему, что чувствую себя женой Наполеона, сосланного на Святую Елену.
— А что вам мешает вернуться в Лондон?
Какое-то время Рут молчала и, прикусив губу, смотрела на океан. Затем она окинула меня критическим взором, как будто составляла собственное мнение.
— Вы подписали соглашение о конфиденциальности?
— Конечно.
— Уверены?
— Проверьте в офисе у Сида Кролла.
— Просто я не хочу читать свои признания в какой-нибудь желтой газете, которая выйдет на следующей неделе. Или через год — в вашей собственной дешевой книжонке, написанной в жанре «поцелую и всем расскажу».
— Ого! — воскликнул я, изумленный ее злобой. — Кажется, вы недавно говорили, что сами предложили пригласить меня. Я не напрашивался к вам. Да и целовать мне некого.
Она кивнула.
— Ладно. Я признаюсь вам, почему не возвращаюсь домой. Только пусть это останется между нами. Я боюсь покидать Адама. С ним сейчас творится что-то неладное.
О, парень, подумал я. Тут становится все интереснее и интереснее.
— Да, — уклончиво ответил я. — Амелия говорила, что он очень расстроен смертью Майка.
— Хм! Она так сказала? Не понимаю, когда миссис Блай успела стать экспертом по эмоциональному состоянию моего супруга!
Если бы Рут зашипела и выпустила когти, она и тогда не выразила бы своих чувств более ясно и полно.
— Гибель Майка действительно ухудшила ситуацию, но началось все не с нее. Реальной проблемой является потеря власти. Если человек теряет былой статус, он переживает это год за годом. А вокруг с экранов и газет на нас льют грязь за совершенные им или несовершенные поступки. Адам не может освободиться от прошлого, понимаете? Он не может двигаться дальше.
Она беспомощно указала рукой на море, песок и дюны.
— Он застрял. Мы оба здесь застряли.
По пути домой она взяла меня под руку и с усмешкой сказала:
— Бедняжка! Вы, наверное, начинаете гадать, во что вас втянули?
* * *
Когда мы вернулись в особняк, там царило оживление. У входа стоял темно-зеленый лимузин «Ягуар» с вашингтонскими номерами. Позади него был припаркован черный минивэн с затемненными стеклами. Открыв дверь, я услышал несколько телефонных звонков, звучавших одновременно. В холле у столика охраны сидел добродушный седой мужчина, одетый в дешевый коричневый костюм. Он пил чай и беседовал с одним из полицейских. Увидев Рут Лэнг, незнакомец вскочил на ноги. Я заметил, что тут все немного побаивались ее.
