— Не бойтесь, — сказал Джири. — Вы опустошите его в двадцать взмахов черпака. И помните — три «ноги»! А я вернусь к вашим братьям. Хочу убедиться, что они не болтают, а трудятся. Ну?
Мы встали возле чана. Левад смотрел на меня, я — на Левада. Кто-то должен был начать.
— Проклятье всесильного Мардука на голову того, кто нас обманул! — выкрикнул Джири и погрузил черпак в чан.
— Осторожнее, осторожнее, не то забрызгаетесь, — предупредил Джири и пошел прочь.
— Проклятье Мардука! — повторяли мы при каждом взмахе черпаком. — Проклятье Мардука!
В головах наших уже рождались дивные картины: как мы ловим гнусного Халака Барея, как хватаем его, как переворачиваем вверх ногами и вниз головой, как погружаем его скверную голову в горловину бочки, как всего его туда запихиваем, как закрываем горловину крышкой!
— Эй, парни! — раздалось из темноты. — Что это вы здесь делаете?
Мы промолчали. Как будто в свете факела нельзя было разглядеть нашего постыдного занятия.
— Лучше бы вы этого не делали, парни, — продолжал незримый человек. — Сколько вам пообещал мерзкий скупердяй?
Мы опять промолчали. Кому какое дело до цены нашего позора?
— А знаете, почему он вас нанял? — не унимался тот человек. — Знаете, почему этой ночью только вы работаете на бочках?
Нам это было безразлично. Мы попали в беду, а до других нам дела не было.
— Повезло же Халаку Барею — отыскал где-то парней, лишенных слуха и речи! — воскликнул другой человек, тоже незримый. — Как же он с ними договорился?
— Они отлично слышат и говорят, — возразил первый. — Я видел их у пруда — так даже пели и смеялись. Я знаю вас, парни. Ваш подрядчик — Токмак Абрук, он честный человек. А наш — Халак Барей. Это наши бочки!
— Он сказал, что вы лежите пьяные в грязи, — ответил тогда Левад. — Но если вы протрезвели, то берите свои черпаки, нам они не нужны. Только заплатите нам, и мы пойдем мыться.
— Ты не понял, брат, что тут происходит. Мы не были пьяны, — тут наш собеседник вышел на свет и оказался крепким мужчиной отцовского возраста. — Мы работали на Халака Барея пять лет. Он нас завербовал на юге и обещал нам большие деньги — по две «ноги» в день. Подумай, могли ли мы отказаться? Нам же нужно кормить жен, детей и стариков. Мы пришли, стали на него работать. Потом он прибавил по «кувшину» — это было, когда подорожали питьевая вода и ячмень. Потом — еще по «кувшину», это было, когда подорожала мясная похлебка и кожа для сандалий и передников. Мы, когда работаем, надеваем кожаные передники, которые потом моем, и покупаем их за свой счет, чтобы одежда оставалась чистой. А теперь подорожало мясо…
