— Доктор, ехать пора, все ждут, поехали! Целуйтесь и поехали. Ну и тихоня…
Он шел к нам, остановился, увидев заплаканное лицо доктора Майи.
— Извините, не хотел мешать, не знал, — стушевался он и попятился назад.
— Ну как? — спросил я Майю.
— Спасибо. Я подумаю, это так неожиданно. Спасибо, дорогой мой брат. Я подумаю, подумаю. Уже не так страшно мне. Спасибо.
Она подошла ко мне, положила руки свои на плечи мои, поднялась на носки, притянула меня и поцеловала в щеку:
— Езжайте к себе. Спасибо, спасибо. Я все обдумаю.
Смутила меня и лишила голоса своим прикосновением и поцелуем эта маленькая, хрупкая и ставшая мне еще дороже женщина. Я стоял в оцепенении. Ничего вымолвить не смог — слова не приходили. Повернулся и пошел по дорожке из сада, обогнал старшину. Он продолжал стоять как вкопанный, поворачивая голову то к Майе, то в мою сторону, разводя руками, втянув голову в плечи.
— Что тут происходит?
— Поехали, поехали, старшина! — торопил уже я его.
Взял узелок с медикаментами, марлевый мешок с перевязочным материалом дал старшине и пошел к машине.
— Тут что-то очень важное произошло, очень важное, а что, я не усек. Раскройте мои глаза на событие местного значения, доктор, — шел следом за мной и причитал старшина.
— Старшина, вы ничего не видели и ничего не слышали. Значит, никаких вопросов и разговоров, — прервал я его.
Залезли в кузов машины и отправились в свое расположение.
Суббота, 15 августа 1942 г. Трофейный «шнапс».
Этот день для многих неожиданно оказался счастливым, несмотря на такую напряженную обстановку. Наконец привезли целую кипу газет и письма. Обрадовали, конечно, письма. Многие получили по несколько, а были и такие, что ни одного. Я получил два. Одно от тетушки Фаины из Ленинграда с указанием адреса моей семьи. А второе от старшей сестры с Урала, г. Миасс, куда они эвакуировались всей семьей. Живут в общежитии. Прикрепили их к медеплавильному заводу. Мать со старшей сестрой и братом работают разнорабочими в каком-то цеху. Вторая сестра учится в профтехшколе. Ее кормят три раза в день. Младшая сестренка 2 лет в садике при заводе. Тоже ее там кормят. Мать с остальными живут впроголодь, как я понял, но надеются протянуть до лучших времен. Трудно им, очень трудно, но хоть живы и не остались в оккупации. Манько, Ген, Наумов и многие другие писем не получили.
Из района боевых действий бригады приехал Саркисян, за ужином рассказал обстановку.
— Большая каша заварилась там. Много у немца танков и автоматчики на мотоциклах, на машинах. Самолетами путь прокладывает и прет на Сталинград. Пытался железной дорогой идти, но наши там крепко стоят. Совхоз, Абганерово и разъезд держат. И танки его горят, и немцев набито много, и наших много полегло, но он все лезет и лезет. Говорили, что колонной ушел к Волге, к озерам. Там наших войск мало, и он быстро пошел на Красноармейск.
