Я разволновался и спросил девушку, как меня зовут. Она знала меня в лицо и должна была помнить. Девушка лишь виновато улыбалась — имени моего она так и не смогла вспомнить. Делать нечего — пришлось расплатиться наличными.
Вернувшись домой, я тщательно обследовал ящики письменного стола. Коробочка с только что отпечатанными визитными карточками была пуста. На всех книгах исчезла моя печать. Пропало имя с бирки на зонтике, с подкладки шляпы, с уголков носовых платков — в общем, отовсюду, где оно прежде было обозначено.
В стекле двери отражалось мое лицо. Оно было необыкновенно испуганным, и я понял, что должен как следует обдумать создавшееся положение. Но вскоре я прекратил свои размышления, поняв лишь, что это странное событие, по-видимому, связано с ощущением пустоты в груди, — кроме этого, я ничего придумать не мог. Время решает и не такие загадки. И когда находишь на них ответ, оказывается, что проблема и выеденного яйца не стоит, так что, я уверен, не стоит выеденного яйца и то, что случилось со мной, убеждал я себя.
Послышался гудок бумажной фабрики, — значит, половина восьмого, время отправляться на службу, но тут, собираясь выйти из дому, я обнаружил, что пропал портфель. В нем лежало несколько весьма важных документов, к тому же он был сделан из прочной бычьей кожи и я потратил на него трехмесячное жалованье; обеспокоившись, я стал самым тщательным образом обыскивать комнату, — странно, запропаститься в ней ему просто некуда, не иначе проделка ловкого вора, решил я. Нужно немедленно идти в полицию. Я вышел из дому, но тут же отказался от своей мысли. Я вспомнил, что у меня нет имени. А без него заявить о краже было невозможно. Не исключено, что мое имя украл тот же самый вор, подумал я. Но в таком случае это действительно чрезвычайно искусный жулик. Сначала я восхитился его проделкой, потом обозлился и, наконец, в полной растерянности, не зная, что предпринять, пошел на службу.
В часы пик улица выглядела буйствующей незнакомкой. Я сразу же ощутил свою полную незащищенность и с необыкновенной остротой осознал, что у меня нет имени. Мне впервые пришлось идти по улице, не имея имени, и одна мысль об этом лишала меня уверенности в себе, делала беспомощным. Мне даже показалось, что ощущение пустоты в груди стало еще сильнее.
На службу я пришел немного позже, чем обычно. Первое, что я сделал, появившись в проходной, — внимательно обследовал табельную доску. Табель с моим именем висел в третьем ряду вторым слева:
