— Я почти десять лет не касаюсь твоих предпочтений в отношении еды. Возможно, мне следует изменить свое отношение.
Она поскребла сапогом по асфальту, решив, что пора сменить тему:
— Кстати, а почему мы стоим на улице?
Тео прислонился к стене и сунул руки в карманы пиджака, сшитого на заказ. Его черные волосы были короче, чем в прошлый раз; аккуратные завитки обрамляли уши и заканчивались над воротником. Люди часто принимали их за родственников, что забавляло Тео. Ему нравилось притворяться ее старшим братом — это доставляло ему извращенное удовольствие.
Мот уже решила, что он не ответит, и в этот момент их взгляды встретились.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что ты вернулась. Не сейчас.
Она нахмурилась. Какого дьявола он затевает? Разве мало затащить ее на встречу именно сейчас, когда она приехала в город на службу в честь матери!
— Ты обещал мне год свободы, Тео. Мое время еще не закончилось. Это несправедливо.
— Жизнь несправедлива, дорогая моя.
Его глаза превратились в два куска камня, улыбка исчезла.
— Но ты обещал… — начала она, ненавидя себя за слабость.
Мот обхватила себя руками, словно была не в состоянии терпеть боль, грызущую ее изнутри. Рядом с Тео она всегда чувствовала голод — одна из причин, по которым ей хотелось немедленно убраться из Айронбриджа.
— У меня есть для тебя работа, — произнес Тео, прерывая ее размышления. — Нечто особенное. На сей раз только моя маленькая Мот может мне помочь.
Прошло всего десять месяцев ее… каникул, и она уже понадобилась? Украсть что-то? Ему всегда нужно было что-то украсть.
— Дерьмо собачье! Я тебе не нужна — это просто отговорка.
Он широко распахнул глаза, изображая изумление:
— Отговорка? Для чего?
— Чтобы вернуть меня. Ты доволен лишь тогда, когда всех контролируешь.
Лицо Тео сделалось жестким, и Мот ощутила в груди знакомое напряжение, почувствовала его власть над собой. Она принадлежала ему телом и душой — если у нее еще осталась душа — и ненавидела его почти так же сильно, как любила. Сейчас ненависть, пожалуй, была сильнее.
— Скажи спасибо за продолжительный отдых, детка. Не моя вина, что ты вернулась поплакать над могилой матери. А теперь слушай. Ты должна сделать вот что…
Вся суета из-за какой-то дурацкой урны с прахом? Во время этой поездки в родной город она уже второй раз сталкивается со смертью. Шагая по Айронбридж-Коммон и обходя стороной группу подростков, по очереди отпивавших из бутылки, Мот покачала головой. Где-то в районе сердца она почувствовала острый укол зависти, но постаралась ее подавить. Ей уже никогда не суждено заниматься подобными, чисто человеческими вещами. Она вздохнула и попыталась вспомнить, каково это — быть обыкновенной девушкой. И честно призналась самой себе, что тогда она все равно не была счастлива.
