Сегодня он скользнул под сетку и неподвижно вытянулся с ней рядом, предоставляя ей решать, что будет дальше. Она спросила:
— Ты сказал, что приехал сюда, чтобы выкрасить дом. Это что — единственная причина?
— Я действительно собирался это сделать.
— Почему же тогда не сделал?
Терри не ответил, а немного погодя произнес:
— Я хочу похоронить тех, кто лежит в церкви. То, что от них осталось.
— Да? — переспросила она. Но он снова замолчал. — Ты не можешь говорить об этом со мной? — спросила она.
— Я пытаюсь.
Тогда она сказала:
— Дай мне шанс. — Это было одно из его выражений, которое она любила. Некоторое время она вслушивалась в ночные звуки, потом повернулась на бок и придвинулась к нему, настолько близко, чтобы видеть его лицо, чтобы положить ему на грудь обрубок руки. Если сейчас он возьмет его в ладони…
Он это сделал, взял загрубевший, зарубцевавшийся конец ее искалеченной руки и начал легонько поглаживать его пальцами. Она приподняла голову, и он подсунул под нее свою руку.
— Я знаю, почему у тебя не получается поговорить со мной.
И подождала, пока он спросит: «Почему?»
— Потому что ты собрался уезжать. И больше уже не вернешься.
Она подождала еще немного и, не дождавшись ответа, потянулась вперед и прижалась губами к его губам.
Утром Шанталь проснулась и, увидев сквозь москитную сетку солнце, снова закрыла глаза, чтобы прислушаться к звукам дома. Она знала, что он ушел, но все равно продолжала вслушиваться.
Иногда ночью он возвращался в свою спальню. Иногда просыпался прежде нее и ставил на плиту воду для кофе. Ей хотелось услышать, как он покашливает, прочищая горло. Она знала, даже если долго-долго его не увидит, но услышит в толпе это покашливание, то сразу узнает по нему Терри.
Иногда ей казалось, что он любит ее. Не только в постели, когда он утолял свою страсть, но и в другое время. Иногда, когда он внимательно смотрел на нее, она ждала, что он скажет ей об этом. А сама когда говорила ему о любви, то всегда улыбалась, чтобы его не испугать. После того как они впервые провели ночь вместе, у него был такой странный вид, что она сказала:
— Послушай, у меня уже были священники — из Руанды, из Франции. Тут для меня нет ничего нового. Ты думаешь, люди станут судачить, если мы будем спать вместе?
Она открыла глаза и повернула голову на подушке. Его не было. Тогда она придвинулась к своему краю кровати, собираясь встать. И, взглянув на прикроватный столик, увидела, что пистолет исчез.
