— Зачем? Куда?
— Ко мне конечно, в мою комнату.
— Но…
— Никаких «но». Хватит тебе жить в бывшей кладовке. И…, - он слез со ствола и встал перед девушкой, — и я хочу, чтобы ты жила в моей комнате. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я серьезно.
— Берни, но я ведь…, - и она заморгала глазами, собираясь в очередной раз заплакать.
— Ну вот, опять…прекрати реветь! И что, ты? Ты же меня не обманываешь. Ты вообще ни в чем, ни перед кем не виновата, и ни кто тебя упрекнуть не может. И к этому вопросу больше не возвращаемся.
Берни присел перед ней на корточки, чтобы заглянуть в ее настойчиво опущенные глаза. Потом он склонил свою большую темноволосую голову к ее ладоням, сложенным на коленях, ткнулся в них губами и слегка приблизил Кайте к себе. Щека коснулась ее начавшего обозначаться живота, Кайте мелко дрожала, как водная рябь под унылым осенним ветром. Вдруг Берни почувствовал легкий толчок, или ему показалось. Нет, вот опять что-то толкнуло его в скулу, ну конечно же!
— Эй, приятель! — Берни как бы обращался к ребенку, — Ты что, не хочешь со мной свою мамку делить? А я думал, мы с тобой подружимся. Вместе веселей, поверь, я знаю.
Берни снова посмотрел Кайте в глаза, наконец-то она улыбнулась.
— Ну, пойдем, а то совсем стемнеет, и мы дорогу не найдем.
Надо было пройти через кухню, чтобы вернуть кухарке ее плащ. Там вечером полно народа, все сидят и обсуждают за ужином свежие сплетни. Берни знал это, а еще он знал, чтобы прекратить все разговоры раз и навсегда, надо сразу дать все и всем понять. Кайте опять стеснялась, хотела спрятаться.
— Нет, — решительно заявил Берни, — ты со мной, и, пожалуйста, не позорь меня перед ними. Не дрожи и не опускай глаза. Можешь пока ничего не говорить, все, что надо я скажу.
Они вошли в кухонную дверку, Берни повесил плащ смиз Тайре в закуток. Вся обслуга была на месте, все уже вытянули шеи и раскрыли рты в ожидании события. Берни обняв Кайте за плечи, прошел с ней через кухню к выходу в коридор. Да, для нее это было как сквозь строй, но это надо было сделать. Ни один змеиный язык не шевельнулся ей в след. Уже из коридора, он поинтересовался, у себя ли командир, и как бы, между прочим, попросил подать ему ужин. Он хотел сказать в столовую, но почувствовал, как под его рукой задрожали плечи Кайте, увидел, как беззвучно повторяют ее губы,
— Нет, не надо, не надо, — и решил, что не все сразу.
— Через четверть часа, наверх, ко мне в комнату.
— Что, на две персоны? — неуместно съязвила одна из новых горничных.
