Вскоре после этого мы начали планировать нашу поездку в Кохертальбрюкке. Многое из того, что могло нам понадобиться, можно приобрести на месте, а вот о технической части надо было подумать сейчас. У всех нас были собственные парашюты, что было весьма удобно. Мы обдумали то, чему Скотт научился на своих ошибках при прыжках с Тролльвеггена и башни Монпарнас. Он прочитал статью Карла Бениша в журнале American skydiving, где говорилось, что для BASE-прыжков нужны большие вытяжные парашюты, уменьшающие время раскрытия основного купола. Скотт принес статью французскому производителю парашютов, Parachutes de France, и спросил, не сошьют ли они три вытяжных парашюта. Когда там узнали, зачем они нам нужны, то отказались. Скотт расспрашивал тут и там, пока не нашел маленькую компанию, которая согласилась нам помочь. Мы заказали три больших вытяжных парашюта из черного нейлона, размером вдвое больше обычных, и дали им коллективное прозвище «Мистер Блэк». Потом мы стали отрабатывать в квартире Скотта позу при отделении от моста, спрыгивая со стола на кровать. Я, должно быть, сделал по крайней мере 200 таких прыжков.
Не проходило ни дня, ни даже часа, когда я не думал бы о нашей поездке. Я думал, как реагировали бы мама и папа, если бы узнали, что их сын разбился, прыгнув с моста. Мы разговаривали несколько раз в неделю, но я никогда не упоминал о наших планах, не желая волновать их. Я плохо спал. Заснуть было трудно, и несколько раз за ночь я просыпался. Снилось всегда одно и то же: я на огромной скорости лечу к земле без парашюта. Я даже засомневался в своём решении насчёт прыжка. Я вправду этого хочу? Что, если мне придётся провести остальную часть жизни в инвалидном кресле?
За неделю перед поездкой я попросил моего босса в «Фаси», Ильфу Бертельсон, разрешить мне не приходить на работу в следующую пятницу. Она спросила меня, почему, и я сказал правду: я собирался ехать в Германию прыгать с моста. Ильфа разрешила; в «Фаси» я имел репутацию шутника, так что, наверно, она и это посчитала шуткой.
10 февраля 1984 года нас всех троих можно было увидеть стоящими на коленях на пустой рыночной площадке на авеню де Сакс. Мы укладывали наши парашюты. Наверное, единственной мыслью, которая могла тогда успокоить мои нервы, было то, что я снова собирался прыгать с Клаудией. Я дал моему парашюту имя, потому что он очень много раз спасал мою жизнь, и я считал, что это самое малое, что я могу сделать, чтобы показать свою благодарность. Она (для меня парашют был только женского рода) называлась Strato Cloud и была сделана в Соединенных Штатах. Клаудия и я сделали вместе 150 прыжков без всяких неприятностей, и я относился к ней с огромным уважением. Бернар, с другой стороны, ещё никогда не прыгал со своим парашютом. Прежний владелец сделал с ним 900 прыжков, что сравнительно много. Пенсионный возраст для парашюта тех лет — приблизительно 1000 прыжков. Он может использоваться и дальше, но потеряет часть своих характеристик, как автомобиль с пробегом больше 150 000 миль.
