— Ой, — сказали мы с Леной хором.
— Пираты не вернулись в родные края. Они нашли себе здесь жен и остались в нашей бухте. И назвали ее Щепки-Матильды в честь деревянной Матильды, раскрошившейся в щепки о прибрежные камни.
Мина наклонилась к нам с Леной и сказала шепотом:
— Один из пиратов был прапрадедушкой нашего дедушки.
Я очень долго не мог вымолвить ни слова, так напряженно я обдумывал фантастическую новость, которая не умещалась в голове.
— Мина, — сказал я наконец, — значит, во мне тоже течет пиратская кровь?
— Да, вы все из пиратов, вся семья, за исключением меня, потому что я удочеренная индейская принцесса, — засмеялась она, встала на руки и прошла так всю дорогу до балкона и краски с кисточкой.
Лена взяла мяч и подбросила его пару раз, но я сидел неподвижно и чувствовал себя совершенно другим мальчиком, чем пару минут назад. Во мне есть пиратская кровь! Может, я поэтому так много безобразничаю? Я просто ничего не могу с этим поделать.
Пиратская кровь берет свое.
— Тоже мне, — фыркнула Лена. — Ее в тебе такая капля, что один раз нос расквасил — и вся вытекла.
Она, конечно, тоже мечтала быть пираткой не в первом поколении.
Я взглянул на море. Дед был далеко, это нормально для потомственного пирата, что он из моря не вылезает.
— Лена, давай покатаемся на резиновой лодке, — попросил я, чувствуя, как моя пиратская кровь гонит и меня в море.
Лена посмотрела на меня удивленно, но сняла вратарские перчатки.
— Ладно. Бедная эта Матильда — представь, разбиться о камни.
Когда Лена немного погодя села в мою канареечного цвета лодку, на ней было длинное красное мамино платье со спасательным жилетом поверх него и царственная мина на лице. Я подумал про себя, что вряд ли ее мама позволяет брать свое платье для катания по морю, но ничего не сказал.
Мы обошли мол. Я чувствовал себя пиратом и был счастлив и всем доволен, но Лена заскучала довольно быстро. Быть носовой фигурой оказалось нудным занятием. Лежишь на носу, как деревянный чурбан, выставив голову за борт, — и все.
— Теперь как будто начался шторм, — сказала она.
Я стал раскачивать лодку, и Ленины волосы намокли в воде. Но вдруг она приподняла голову и спросила сердито:
— Ты будешь меня крушить или передумал?
Я пожал плечами и неспешно стал грести к молу. Лодка скользила вперед. Мимо, возвращаясь на берег, прошумела дедова моторка. От нее пошли высокие волны, и одна из них кинула мою резиновую лодочку на цементную кладку. Раздался грохот. От резиновых лодок такого шума не бывает. Другое дело, когда разбивается о камни носовая фигура галеона.
