Вафельное сердце | страница 25
— Ой, слава богу, вот так гости — малыш Трилле и сама Лена! Я вас все лето не видела!
— Но ты слышала про нас? — забеспокоилась Лена.
Что да, то да. Маргот слыхала немало — и про навозный дождь, и про ковчег.
— Я, например, стараюсь не верить всему, что говорят, — сказала тогда Лена.
Папа ни за что не хотел отпускать нас в город одних, но мы ныли и канючили. Там ведь Магнус. Мы знаем, где он играет. Вон его даже с пристани видно! В общем, папа сдался. Если мы пообещаем все время быть рядом с Магнусом, мы можем остаться до следующего рейса. Но точно к приходу парома мы должны быть на пристани.
Мы дали честное-пречестное слово. И припустили бегом на пешеходную улицу к Магнусу.
Они с Хассаном, его другом, как раз были на середине песни и заметили нас не раньше, чем допели ее до конца.
— А вы тут что делаете? — спросил Магнус. Он не был рад нас видеть, похоже.
— Нам надо заработать денег на новый мяч, — сказал я, вытаскивая флейту.
Хассан с Магнусом переглянулись и заржали. Я очень ясно почувствовал, как в Лене закипает злоба.
— Представь себе, мы все равно на мяч заработаем! — зашипела она на Магнуса. — И мы должны стоять, к несчастью, вместе с вами, потому что так велел твой папа!
И не успел никто пикнуть, как она затащила меня на соседнюю скамейку, стянула с меня кепку и бросила ее на землю нам под ноги.
— Начинай, Трилле!
Я забыл, какая толпа народу обычно прохаживается по пешеходной улице. А теперь я чуть в обморок не упал от ужаса.
— Лена, мне кажется, я не хочу, — просипел я, не шевеля губами.
— Ты хочешь играть в футбол?
— Хочу, но…
— Тогда дуди, трус!
У меня дрожали колени. Мой лучший друг сосчитал до трех. И вот мы стоим на скамейке в центре пешеходной улицы и играем песню «Счастливого вам Рождества!», от которой у Лены были мурашки восторга. Я смотрел только на флейту. Никто не захлопал, когда мы отыграли. Люди просто проходили мимо.
— Повторяем, — безжалостно распорядилась Лена.
И мы сыграли еще раз. Прохожим было, судя по всему, жарко и некогда. Но вдруг одна дама взяла мужа за руку и сказала:
— Ой, Рольф, смотри, какие милые!
Она имела в виду нас с Леной. Мы сыграли еще раз, и дама с этим ее Рольфом положили в кепку двадцать крон. И сразу же человек семнадцать остановились, чтобы послушать наш рождественский гимн. У меня снова поплыло перед глазами, но я зажмурился и заставил себя думать только о футболе — и справился. Все хлопали и кричали: «Еще! Еще!» Вокруг скамейки собралась целая толпа. Мы с Леной сделались поп-звездами. Одна женщина даже сфотографировала нас и спросила, как нас зовут. После каждого «Рождества» Лена низко кланялась. А я кивал налево и направо, как делает папа на выступлениях смешанного хора.
