Рольф в лесах | страница 26

Лето на Эземуке было в полном разгаре. Дрозд пел уже не так часто, пришла пора кончать ему свои песни; в густых зарослях кедров собиралось каждый вечер множество молодых реполовов, которые неумолчно болтали о чём-то, а на Пайпстевском пруду появилось два выводка молодых уток.

Рольф многому научился за всё время своего пребывания в вигваме. Он умел теперь так приладить дымовой клапан, чтобы он действовал при всяком направлении ветра; узнавал по заходу солнца, какая погода будет на другой день; узнавал, не подходя даже к берегу, будет ли отлив, который обнажит богатейшие залежи устриц. Опытным пальцам его достаточно было одного прикосновения, чтобы узнать, поймалась на крючок черепаха или рыба, а звучание том-тома безошибочно указывало ему на приближение ливня.

Рольф, уже давно привыкший к труду, сделал много улучшений в лагере; так, например, он сжёг мусор, из-за которого в вигваме было множество мух. Он настолько привык к лагерной жизни и обстановке, что больше не считал своё пребывание здесь временным. Когда оно кончится, он не знал и не заботился об этом. Он чувствовал только, что, никогда ещё не вёл такой приятной жизни. Ладья его счастливо миновала множество порогов и плыла теперь по стойкому течению, не встречая никаких препятствий и незаметно подплыла к водопаду. Затишье во время войны не всегда означает её окончание; за ним следует новый взрыв, неожиданный и тем более страшный.

Старшина Хортон пользовался большим уважением в Мианосе; он был человек добросердечный, здравомыслящий и состоятельный. Ему принадлежали все леса Эземука — те самые леса, которыми когда-то владели предки индейца. Рольф и Куонеб работали иногда у Хортона, знали его очень хорошо и любили его за доброту.

Однажды в среду, в жаркое июльское утро, к вигваму у скалы подошёл Хортон, плотный и чисто выбритый мужчина.

— Добрый день, — сказал он и, не теряя времени, перешёл к делу. — Среди старшин нашего города идут бесконечные споры и рассуждения о том, следует ли допускать, чтобы сын христианских родителей оставил своих братьев христиан, вёл дружбу с язычником и жил, словно дикарь. Я не согласен с теми, которые считают такого славного малого, как Куонеб, опасным врагом общества. Тем не менее все старшины, судьи, священники сильно взволнованы жизнью христианского мальчика у дикаря. Меня самого обвиняют в том, что я малоревностный христианин, ибо потворствую нечестивому пребыванию сатаны на моей земле, в моих владениях. Я явился сюда против своего желания. Меня послали «Совет старшин» и «Общество распространения христианства среди язычников». Объявляю тебе, Рольф Киттеринг, что ты, как не имеющий родителей и несовершеннолетний, находишься под опекой прихода, и старшины решили, что ты должен сделаться членом семьи самого достойного из старшин — Иезекииля Пека, дом которого проникнут духом благочестия и истинной веры. Человек этот, несмотря на свою холодность и строгость, пылкий ревнитель религии. Итак, мой милый мальчик, не смотри на меня, как жеребёнок, который в первый раз почувствовал удар кнута. У тебя будет свой дом, и ты будешь жить у настоящих христиан.