Рольф в лесах | страница 10

— Ты говоришь про вальдшнепа?

— Да, так её зовут бледнолицые, но мы зовём её пех-деш-ке-андже.

К концу месяца прилетели новые певцы и среди них соловей. В низких кустарниках вблизи равнин запели желтогрудые каменки. В лесу то и дело раздавался какой-то бурный, захватывающий напев, который, казалось, лился откуда-то сверху, с мерцающих на небе звёзд. Рольф прислушался к нему, сердце его трепетало, и к горлу подступали слёзы.

— Что это значит, Куонеб?

Индеец покачал головой, а когда пение кончилось, сказал:

— Это поёт какая-то таинственная птица… я никогда не видел её.

Наступила довольно продолжительная пауза, после которой Рольф сказал:

— Здесь нет хорошей охоты, Куонеб. Почему ты не хочешь отправиться в северные леса, где много красного зверя?

Индеец слегка покачал головой и, не желая отвечать, сказал:

— Укройся потеплее одеялом: сегодня ветер дует с моря.

Он замолчал и несколько минут стоял у огня, не спуская с него глаз. Рольф почувствовал вдруг что-то мокрое и холодное на своей руке. Это был нос Скукума. Собака признала бледнолицего мальчика своим другом.

Рано утром, когда только что пала роса, Куонеб, собираясь выйти из дому, подошёл к огню и согрел свой том-том, чтобы настроить его. Том-том испортился из-за сырой погоды, и Куонебу пришлось натянуть задние ремни. Когда ремни согрелись, том-том издал вдруг такой пронзительный звук, что Рольф невольно обернулся, желая узнать, в чём дело. И вдруг… «крах!» на том-томе лопнула кожа.

— Он старый, — сказал Куонеб. — Его уже не починишь. Я сделаю новый.

И Рольф увидал в это утро, как делают том-том. Куонеб срубил молодой орешник и отколол длинную щепку в три дюйма ширины и один дюйм толщины в середине, а к краям тоньше, выпуклую с одной стороны и плоскую с другой. Согнув её затем плоской стороной внутрь, он сделал обруч, который держал несколько времени в горячей воде над паром, после чего уменьшил его до пятнадцати дюймов в поперечнике и скрепил концы его ремнями, предварительно размягчёнными в воде.

Для покрышки том-тома употребляется обыкновенно оленья шкура, но у Куонеба её не было, и он вынул из амбара под скалой старую телячью шкуру. Он опустил её на целую ночь в пруд, чтобы она хорошенько вымокла, и на другой день смазал всю сторону, покрытую шерстью, смесью негашёной извести с водой. На следующее утро легко счистил шерсть, удалил все жирные частицы, сгладил кожу и, положив на неё обруч, вырезал правильный круг на пять дюймов шире обруча. По краям круга он продел ремень таким образом, чтобы его можно было захватить и натянуть, когда он будет наложен на обруч. Захватив ремень в четырёх местах круга, он стянул его так, что полосы его перекрещивались в самом центре, образовав восемь лучей в виде спиц в колесе. Он взял ещё один ремень, пропустил его через все спицы, то сверху, то снизу, по очереди, чтобы как можно туже натянуть кожу. Когда том-том высох, когда кожа на нём натянулась ещё сильнее и сделалась твёрже, он стал издавать при ударе почти металлический звук.