Пора в новый рейд. Его люди сделались слишком мягкотелыми. Он и сам провел чересчур много времени за выпивкой или с бабами. Надо снова выходить в море.
Хантер прошел по грязи, улыбаясь и махая рукой шлюхам, которые приветствовали его из окон, и направился к особняку губернатора.
— Все упоминали о комете, которую видели над Лондоном в канун эпидемии, — сказал капитан Мортон, потягивая вино. — Перед чумой пятьдесят шестого года она тоже появлялась.
— Ну и что с того? — возразил Элмонт. — В пятьдесят девятом тоже была комета, а вот заразы я что-то не припоминаю.
— Зато в том самом году была вспышка оспы в Ирландии, — заметил мистер Хэклетт.
— Они там случаются постоянно, — сказал Элмонт. — Каждый год.
Хантер ничего не сказал. Он вообще мало говорил во время ужина, оказавшегося таким же отчаянно скучным, как и все прочие подобные мероприятия у губернатора, на которых ему доводилось присутствовать. На некоторое время его заинтересовали новые лица — Мортон, капитан «Годспида», и Хэклетт, новый секретарь, туповатый худой хлыщ. В его жене, отличавшейся худощавостью и смуглостью, чувствовалась французская кровь, наряду с некой животной похотливостью.
Для Хантера самым интересным моментом за весь вечер было появление новой служанки, восхитительной белокурой юной девушки, время от времени заходившей в обеденный зал. Он пытался поймать ее взгляд. Хэклетт заметил этой неодобрительно уставился на капитана. Это был не первый его неодобрительный взгляд в адрес Хантера за нынешний вечер.
Когда девушка обошла стол, наполняя бокалы гостей, секретарь поинтересовался:
— Вам по вкусу служанки, мистер Хантер?
— Когда они хорошенькие, — небрежно ответил Хантер. — А вам кто по вкусу?
— Баранина превосходная, — пробормотал Хэклетт, густо покраснев и уставившись в тарелку.
Элмонт перевел разговор на плавание через Атлантику, только что совершенное его гостями. Капитан Мортон рассказал о настигшей их буре так взволнованно и подробно, словно он был первым в истории человеком, столкнувшимся с пенящейся водой. Хэклетт добавил к его повествованию несколько устрашающих деталей, а его жена призналась, что ей нездоровилось.
Хантеру делалось все скучнее. Он осушил бокал.
— Ну а затем, после этой ужасной бури, длившейся два дня, настало ясное, чудесное утро, — продолжал Мортон. — Видимость была превосходная, на много миль вокруг, с севера дул легкий ветерок. Но мы не знали, где находимся, ибо нас двое суток носило по волнам, завидели землю и направились к ней, надеясь там причалить.
