Несколькими годами раньше произошло событие, скрепившее наши с ним отношения. Он приехал как раз в тот момент, когда я обедала с другом, заглянувшим ко мне по пути; пока друг оставался у меня, времени на вождя кикуйю у меня не было. Разумеется, после долгого путешествия под палящим солнцем Кинанжуи надо было напоить, однако у меня не оказалось достаточного количества нужной жидкости на целый бокал, поэтому мы с приятелем слили в один стакан несколько крепких напитков. Я решила, что чем крепче окажется выпивка, тем дольше вождь просидит смирно, и сама подала ему стакан. Однако Кинанжуи, отпив с улыбкой один маленький глоток, посмотрел на меня так пристально, как никто и никогда еще на меня не смотрел, откинул голову и в один присест выпил всю смесь.
Спустя полчаса, едва я успела проводить моего гостя, слуги прибежали с чудовищной вестью:
— Кинанжуи мертв!
Я сразу представила себе, в какой это выльется скандал, и поспешила на место происшествия.
Вождь лежал на земле в тени кухни, без всякого выражения на лице, с синими губами и пальцами, холодный, как труп. Это походило на убийство слона, когда огромное царственное создание, под поступью которого только что содрогалась земля и которое по любому поводу имело собственное суждение, по вашей прихоти прекращает существование. Он к тому же утратил свою обычную величавость, так как кикуйю облили его водой и сняли с него плащ из обезьяньих шкур. Он лежал голый, как застреленное животное, с которого вы срезали трофей, ради чего и вогнали в него заряд.
Я уже собиралась послать Фараха за врачом, однако машина никак не заводилась, а свита Кинанжуи умоляла нас подождать и посмотреть, что будет дальше.
Через час, когда я вышла из дома с тяжестью на душе, чтобы поговорить со свитой вождя, слуги сообщили мне:
— Кинанжуи ушел домой.
По их словам, он неожиданно встал, завернулся в плащ и, собрав своих людей, удалился без единого слова, чтобы преодолеть девять миль до своей деревни.
После этого Кинанжуи проникся ко мне уважением за то, что я пошла на риск, пренебрегая опасностью — ведь африканцам нельзя давать спиртного, — чтобы сделать ему приятное. Он неоднократно бывал на ферме и курил с нами сигары, но о спиртном не заговаривал. Я бы угостила его, если бы он сам попросил, однако знала, что просьбы не последует.
Я отправила в деревню Кинанжуи гонца, которому все подробно объяснила про злополучный выстрел. Я просила Кинанжуи посетить ферму и покончить со всем этим раз и навсегда. В мои намерения входило передать Вайнайне корову и теленка, о которых говорил Канину, и на этом поставить точку. Я с нетерпением ждала появления Кинанжуи, обладавшего качеством, которое так ценишь в друге, — умением действовать решительно.
