«Ниточки-привязки», так мысленно называла это Айслинн.
Кинан опять что-то поменял в интерьере. Это бросилось в глаза не сразу, тем более что Айслинн не жила в лофте. Лофт был даже не вторым, а третьим ее домом после родного дома и жилища Сета. И все три дома хранили что-то из ее одежды и косметических мелочей. Однако настоящим домом все же оставался тот, где Айслинн жила с бабушкой. Там к ней относились как к нормальной девчонке. Там она была не королевой Лета, а обыкновенной старшеклассницей, не слишком ладившей с математикой.
Кинан сидел на темно-коричневом кожаном диване. Кто-то принес в кабинет кувшин ледяной воды. С запотевших стенок стекали тонкие струйки. Кувшин стоял на куске агатовой плиты, служившей кофейным столиком. Громадные зеленые подушки появились на диване недавно. Кажется, в прошлый раз их не было. Айслинн заметила, что на подушках нет затейливой вышивки, столь любимой многими фэйри.
— Дония не желает меня видеть, — сказал Кинан, яростно отбрасывая зеленую подушку.
Айслинн закрыла за собой дверь.
— А теперь в чем причина? — спросила она.
— Может, из-за расспросов о Бананак. Может, ее до сих пор нервирует история с Ниаллом. Или… что-то еще.
Кинан замолчал и нахмурился.
Айслинн коснулась его плеча и села на другой край дивана. Она привыкла держать дистанцию, нарушая эту привычку лишь тогда, когда этого требовал этикет, или в качестве дружеского жеста. Однако сохранение дистанции с каждым днем давалось ей все труднее.
— Она хотя бы поговорила с тобой?
— Нет. Дальше порога меня не пустили. Опять! Эван так и заявил: если я пришел с официальным визитом, он доложит. Представляешь? Третий день подряд мне к ней не прорваться. А тут еще этот стражник!
— Эван выполняет свой долг.
— И наверняка наслаждается выполнением!
Кинан плохо переносил отказы. Айслинн поняла это давно, еще будучи смертной. Она решила поменять тему.
— Вообще-то странно, что Дония так переживает из-за Ниалла. И не могу понять, чем ее задел твой вопрос о Бананак.
— Мне тоже непонятно. Когда Ниалл успокоится, его власть над Темным двором будет только на пользу обоим нашим дворам. Она…
— Я не об этом. Когда мы уходили, Дония показалась мне вполне спокойной. Не скажу, что она была счастливой, но злости я не почувствовала.
Айслинн прижала к себе подушку, как в детстве любила обнимать большие мягкие игрушки. Отношения между фэйри отличались запутанностью и не вписывались в рамки человеческой логики. Трения между их дворами, длившиеся сотнями лет, — тоже. Говоря обо всем этом, Айслинн ощущала себя ребенком. Многие фэйри не только выглядели, но и вели себя как ее одноклассники, однако их необычайное долголетие запутывало и усложняло любое мелкое недоразумение. Недолгая дружба (по меркам людей) здесь длилась десятками лет, а долгая растягивалась на века. Предательства, совершенные вчера или сотни лет назад, ранили одинаково больно. Айслинн с трудом привыкала к иным категориям времени.
