Третье по счету утро на новом месте Иван самым наглым образом проспал. Проснулся он от того, что солнце успело высоко подняться над горизонтом, тень отступила, и лицо начало крепко припекать. Отлично выспавшийся и отдохнувший Ваня бодро подскочил и заорал:
— Иваныч, подъем!
Иван Иванович проснулся с головной болью очень рано — едва начало светать. Несмотря на теплую ночь, его то морозило, то бросало в пот. Лицо под повязкой снова разболелось. И дико чесалось ухо. Мысленно старик скривился:
«Чему ж там чесаться. Ваня говорил — оторвало ухо-то».
Левый глаз потихоньку начинал пульсировать болью. Иваныч тихо матюгнулся. Еще вечером, перед ужином, он почувствовал, что его знобит. В надежде, что просто перегрелся на солнце, таксист решил не обращать на это внимания и ничего не сказал Ивану. Но, проснувшись, он с ужасом понял, что озноб только усилился. Хуже всего была тошнотворная слабость. Иванычу показалось, что все его тело словно накрыто тяжелой периной, — он едва смог пошевелить рукой. Несколько минут старик просто лежал, прислушиваясь к своему организму. Постепенно страх куда-то испарился, и голова стала совершенно ясной.
— Зря я тогда поторопился. Надо было в аэропорту переждать, — сам удивляясь странности, несвоевременности и спокойствию своих мыслей, подумал Иваныч.
Старик понял — жизнь закончилась. Закончилась здесь и сейчас. Осознав это, Иваныч еще больше подивился своему спокойствию. В последние годы он часто задумывался о грядущем конце, и всегда ему казалось, что это будет страшно и больно, и что он будет бороться за каждый лишний день и час жизни. Но сейчас, несмотря на то что тело его бил озноб, в душе Иван Иванович оставался спокойным. Он лежал и смотрел куда-то за серый потолок своего автомобиля, вспоминая, как месяц назад вся его немаленькая семья дружно закатывала в банки огурцы. Озноб неожиданно прекратился. Иваныч улыбнулся, закрыл глаз и уснул.
— Просыпайтесь! Ау! С добрым утром!
Ваня подскочил к открытой двери, из которой торчали ноги спящего деда.
— Вот, блин, надо было помочь ему разуться, — сокрушенно покачал головой Маляренко. — Дед, подъем!
Иван сунулся внутрь автомобиля и сразу же почувствовал запах гниения. Этот запах мигом сбил у Ивана все хорошее настроение и привел его в ужас. Он попытался растолкать старика, но тот не просыпался, а только часто-часто дышал. Руки его казались ледяными, как будто вокруг была зима. Ваня запаниковал, он совершенно не представлял, что ему делать, как помочь несчастному старику.
