— Я провожу его, — сказал Грант, выходя из спальни. Он быстро пересек гостиную, неслышно ступая по ворсистому восточному ковру. На вопросительный взгляд Энни он ответил без тени раскаяния: — Да, я подслушивал. Можешь меня теперь расстрелять.
— Ты слышал все? — спросила она.
Грант понял, что ее интересует, догадался ли он, что в паузе имел место поцелуй.
— Достаточно.
Не мог же он признаться, что его рука уже лежала на дверной ручке и он был готов выскочить из спальни, когда понял, что Гриффин целует ее. От ярости у него перед глазами пошли красные круги, и ему потребовались весь его здравый смысл и гордость, чтобы не кинуться на брата с кулаками.
— Я вернусь через минуту, — бросил он, кладя руку на плечо Гриффина и направляя того к двери. — Никому не открывай.
Энни улыбнулась.
— Боишься, что теперь на пороге появится твоя бывшая подружка?
— Оставь мне немного пиццы, — шутливо попросил Грант, подумав, что было бы забавно, если бы сейчас на сцене появилась Сьюзен.
— Хочешь пиццы — поторопись.
Братья зашли в лифт. Черт, надо было предупредить Энни, чтобы она не отвечала на телефонные звонки. Сьюзен вряд ли могла появиться на пороге его квартиры, а вот позвонить — вполне. А ему не хотелось объясняться ни с той, ни с другой.
Впрочем, Энни он мог сказать, что Сьюзен — его бывшая любовница, отношения с которой уже в прошлом. Сейчас Сьюзен — один из его основных клиентов. И это он не мог не принимать в расчет, поскольку ревнивая и влиятельная бывшая любовница могла нанести большой урон и его бизнесу, и его деловой репутации.
Грант не умел «дружить» с бывшими любовницами. Как можно быть друзьями, испытав — и неоднократно — близость во всех ее разнообразных формах? Он и от Сьюзен собирался держаться подальше, но она сделала ему деловое предложение, от которого он просто не смог отказаться. Но стоит ли все это объяснять Энни?
— До свидания, Энни, — крикнул Гриффин прежде, чем двери лифта сомкнулись. И доверительно шепнул Гранту: — Она очень подавлена.
— С чего ты взял?
— Пицца. Она всегда заедает неприятности подобной дрянью.
Грант усмехнулся, но потом посерьезнел. Он вспомнил, как Энни поглощала жареный картофель в комнате невесты в церкви. А Гриффин уже завел разговор о себе дорогом.
— Я сделал ошибку, — патетически молвил он.
— Я тоже так думаю, — согласился Грант. — Зачем ты явился? Почему ты не в Париже или Венеции или у черта на рогах?
Гриффин пожал плечами.
— Я все равно должен был лететь через Нью-Йорк, вот и решил повидаться с тобой и сдал билет.
