Сашка откашлялся и продекламировал:
— Евгений Евтушенко. Попурри из стихотворений. Сам выбирал, вот…
…Был от жасмина пьян жасмин,
Всю ночь творилось что-то с ним.
И он подглядывал в окно,
Где было шорохно, грешно,
Где, чуть мерцая, простыня
Сползла с тебя, сползла с меня.
И от сиянья наших тел
Жасмин зажмурился, вспотел…
Женька слушала, а по ее коже бегали мурашки — с таким чувством читал Сашка этот стих. Боже, какая же она невежда! Откуда она знала, что на земле существует такая пронзительная поэзия, способная так говорить о любви! Ни одного пошлого или псевдомедицинского слова — ничего подобного! Лишь ожившая простыня, подглядывающий жасмин и пальцы, «блуждающие как слепцы» по разгоряченным телам.
…И заиграла ты волной
То подо мной, то надо мной.
Не знал я, где гроза, где ты.
У вас — русалочьи хвосты…
Купание в грозу — вот она, первозданная романтика и сумасшествие в чистом виде! Только ты, твой любимый человек и бушующая вокруг стихия!
Затем ритм чуть изменился, и Женька поняла, что началось другое стихотворение.
Ты спрашивала шепотом:
«А что потом? А что потом?»
Постель была расстелена,
И ты была растеряна…
Еще одна история любви, так похожая и так непохожая на то, что происходит между ней и Сашкой, этим совершенно невозможным человеком, от которого и не знаешь, чего ожидать в следующую минуту.
…В твоих глазах — насмешливость,
И в них приказ — не смешивать
Тебя с той самой, бывшею,
Любимой и любившею…
Женька ощутила, как предательски увлажнились глаза.
А она-то еще считала себя циничной и ни капельки не сентиментальной! Последний раз, когда она ревела, читая книгу или просматривая кино, был так давно, что и не вспомнить.
Еще в детстве, до рождения Тохи. Потом она разом запретила себе сопереживать придуманным героям, да как-то и не трогало ее уже ничто по большому счету. Прожить бы без проблем этот день да до следующего дня дотянуть — и все.
Чтоб Тоха не болел, чтобы мама не ругалась, и в кошельке осталось денег до маминой зарплаты…
Словно почувствовав перемену в Женькином настроении, Сашка сменил тематику:
…И спасибо самой сильной боли,
Ибо что-то все-таки дала,
И спасибо самой сирой доле,
Ибо доля все-таки была…
«Верно! Верно!» — хотелось кричать Женьке. Так оно и есть! Она сколько угодно может представлять себе, что было бы, если бы она тогда поступила иначе, но ни за что, ни за какие сокровища мира не откажется от Тошки!
…Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья
Допрежь, чем их надеть, — таков закон вериг.
