И еще об одном попросил, как сейчас его слова помню:
– Не теряй, Аленка, родню, держитесь друг за друга, словно сосунки за мамкину титьку. Не разругались бы когда-то наши родственнички, были бы мы богаты да удачливы. Найди, если можешь, тот перстень, да потом детям своим передай – и не будешь, как я, в муках умирать.
Не смогла я его просьбу выполнить – по молодости да по глупости, но и не старалась сдержать данного обещания, за то, наверное, Господь и наказывает. Молод, силен и неиспорчен душой еще, оттого Христом-Богом молю: хоть ты исполни желание покойного. Нашел бы, Мишенька, ты тот перстенек, я бы спокойно помирать могла.
Михайло слушал Еленины речи и дивился. Как родного отца любил он покойного Василия, жизнью рисковал из-за Настеньки, но только перед матерью испытывал какой-то неописуемый трепет. И вот это чувство опять повторилось – вспомнил Шорин тот же самый, хотя и меньшей силы трепет в первую встречу с Еленой Павловной и понял, что не пустая байка слова его старой родственницы.
«Знать, на самом деле есть какая-то тайна у нашего рода, – думалось Михаилу, – раз могу я в человеке родственника признать».
Словно от змеиного укуса, странные думы проникли в душу Михаила от такой догадки, наполняя ее дотоле неведомым ядом. И, сам того не замечая, Михайло страстно возжелал заполучить этот перстень, завладеть его волнующей силой, проникнуть в семейные тайны.
– А знаешь ли ты, как он выглядит, перстень этот?
– Нет, того доподлинно сказать не могу. Брат говорил тогда, что на мужскую руку он сделан, а сила его в камне заключена, только то и знаю. А еще он сказал, что каждый из нашего рода, даже ни разу не видя того камня, узнать его может. Должно быть, – добавила Елена от себя, – красив он и дорог, коли такой силой обладает. Камень наверняка большой да сверкающий, а оправа, поди, из золота.
И Михаил готов был с ней согласиться – знать, с рождения алчна душа человеческая, раз всегда у ней сила и богатство рука об руку друг с другом должны быть, потому, наверное, и согласился он с Еленой, пообещав своей единственной родственнице во что бы то ни стало постараться найти заветный перстенек.
На все предложения Михаила забрать ее в Москву Елена отвечала отказом – отговаривалась тем, что чует уже близкий конец. Умоляла только не бросать Машутку, и Михаил на этот раз уже от чистого сердца пообещал о ней позаботиться.
На следующий день очень рано в палату Шорина примчался Гришка. Вытянув из Михаила обещание еще раз посетить Новгород, Гришка обещал сегодня же закончить все его дела. Сбившись с ног сам и безбожно притомив Мишку, Ермилов сдержал свое слово – к вечеру все было готово.
