— Надо полагать, за окном маячит план «А».
Малик повернулся с недоуменным видом.
— Ладно тебе, Малик. — Я побарабанила пальцами по сиденью между нами. — Уж не знаю, что ты задумал, но у тебя наверняка все уже на мази, осталось только найти Розу. Готова поспорить, именно поэтому ты за мной следил — надеялся, что я выведу тебя на нее, правда ведь? А потом некстати приключилось убийство и все осложнило. — Ничего себе художественное преуменьшение у меня получилось! — И фокус с памятью, или как там это называется, тебе не удался. Вот зараза, ты же даже в «Надежде» думал, как бы повыгоднее купить сведения, но потом решил, что лучше найти психологический подход и сыграть на том, кто кому что должен!
В бездне его глаз мелькнуло что-то нечитаемое.
— Разве ты считаешь, что должна мне?
Должна? Да, но еще и очень рада, потому что наконец-то поняла: он выслеживал меня только из-за Розы и рвется воплотить свой неведомый план, в результате которого я наконец избавлюсь от вампиров с их интригами — от всех, кроме него, конечно, — а именно этого я и хотела еще до того, как убийца Томаса снова нас столкнул.
— Я могу вызвать «Розу», — проговорила я, и сердце у меня почему-то сжалось от дурного предчувствия, хотя в этих словах не было ничего страшного.
Малик молча смерил меня взглядом и наконец уронил:
— Мне бы не хотелось решать этот вопрос подобным образом.
— Мне тоже не кажется, что это страсть как весело, но, честно говоря, я не вижу другого выхода!
— Минуту, Женевьева… — Малик помолчал. — Возможно, разумнее сначала уладить эту проблему, а уже затем обратиться к твоему алиби…
— Ага, на тот случай, если полиция тебе не поверит и упрячет меня за решетку, — кисло закончила я.
— Едва ли события развернутся по такому сценарию, однако вероятность есть всегда.
Учитывая, как прохладно — мягко говоря — относится ко мне инспектор Хелен Крейн, вероятность была очень даже высокая, мрачно подумала я. Поход в полицию в данный момент не улыбался мне и по другой причине — утром мне предстояла встреча с поукой Грианной, и мне было позарез нужно узнать, что она мне скажет. Алиби — это хорошо, но алиби, подкрепленное доказательствами, — еще лучше.
— Ну и что теперь будет? — спросила я.
Малик подался вперед и постучал по стеклянной перегородке:
— «Голубое сердце», Лестер-сквер, — сказал он гоблину, и тот кивнул.
Потом он откинулся на спинку и оценивающе оглядел меня:
— Нам придется разыграть некоторый спектакль. Ты уверена, что тебе это по душе?
