- Извини, Михалыч, так и не привык за полтора года.
- Да ничего.
Он махнул рукой и улыбнувшись, указал на расставленные яства.
- А насчёт еды как? Употребляешь? Или тебе оно тоже без надобности?
- Ну, вообще-то без надобности, но употребляю. Ради удовольствия. А откуда такие деликатесы? - я кивнул в сторону открытой консервы с чёрной икрой.
- Да парни из Калиновского отряда недавно продовольственный экспресс с рельс сбросили. Рельсов-то на нашей земельке много, на каждом километре постовика не поставишь, вот и чудят парни. Там около полусотни юсовцев было в охране, но наши их легко положили. Говорят, пьяные половина были в дупель. Из того, что везли, видимо и нажрались, твари.
Михалыч коротко рассмеялся.
- А это, - он подвинул банку ближе ко мне, - Наверное, нашим пастухам предназначалось. Администраторским всяким. На.
Я увидел протянутую в мою сторону ложку из нержавейки.
– Чистая, – зачем-то успокоил Михалыч и я улыбнулся.
- Да мне всё равно. Всё что ненужное внутрь попадёт, один хрен сдохнет. Та-ак, давненько я такого не ел. Красиво встречаешь, Виктор Михалыч.
Зачерпнув полное «весло», я отправил солидную горку чёрных икринок в рот. Зажмурился от удовольствия, когда они начали лопаться. От обалденного солоноватого вкуса у меня на миг свело челюсти, но тут же это ощущение прошло, так как организм срочно вырубил слюнную железу, которая и так уже выработала слишком много фермента.
- А вы-то сами поели? – проглотив, спросил я, и принялся языком снимать с зубов налипшие плёнки.
- Не переживай. Мы этой гадостью трое суток давимся. В горло не лезет уже. А с водочкой ты как? Правда, у нас не водочка, а этот их... как его, - Михалыч почесал затылок. – Лёха, ну чё молчишь?
- Вермут, Виктор Михалыч.
- Ага. С гадостью какой-то противной, пить невозможно.
- Не, алкоголь не употребляю, - ответил я. – Организм определяет его как яд, и мгновенно расщепляет на безопасные составляющие. Даже в кровь впитаться не успевает. Так что всё равно бесполезно.
Про то, что я и сам могу войти в любое одурманивающее состояние, объяснять не стал. Такие разговоры происходили в каждом отряде, я поддерживал их, но сам инициативу не проявлял. Просто отвечал на вопросы, ожидая основного. Как бы не старались люди, они всегда мне его задавали и ждали откровения.
- Вот, - Михалыч по-доброму улыбнулся. – Вот, где твоё уязвимое место. Ну так, значит, так. А я немного выпью, хоть и противная гадость. У меня от здешней сырости спину тянет, а алкоголь помогает. Расслабляет мышцы и боль утихает немного.
