-Разве так можно? Простынешь!
-Ладно. Пойду.
Подружкина мама, игнорируя возражения, ухватила Полежаеву за плечо, втянула в квартиру.
-Подожди. Набрось хоть мою ветровку, что ли? Вот эту.
-Не надо.
-Набрось! Я сказала! Потом занесешь. Господи! Ты еще и не обулась? Откуда берутся такие дети? Сначала они сами себя заморозят, потом их приходится долго лечить, а о маминых нервах ни одна красавица не подумает! Еще чего не хватало.
В сердито-укоризненных выкриках не было ничего обидного. Шумно, но с искренней заботой.
-Все в порядке, тетя Оля.
Развернулась, направилась обратно. Двор был пуст. Это летом все на улице толкутся. Бабушки на скамеечках, мамочки с детьми на качелях, и вокруг песочницы.
-Рыжая!
-Эй, Рыжая!
В дверях своего углового подъезда маячили братья Федотовы.
-Зайдешь к нам? Потискаемся малость. Втроем. А?
-...
-Ваще ополоумела!
Теперь Маша изволила ответить.
-Да.
-Минус двадцать, между прочим.
Снова не стала спорить.
-Знаю.
-Светки нет? Не повезло? А ты к нам. Мы согреем! В два счета!
-Ага.
-Машка, не беги мимо!
-Рыжая.
-Машка!
Братья смеялись. Подталкивая друг друга локтями. Юрка крутил пальцем у виска. Чем ему отвечал Павел, Маша уже не видела. Обжигая пальцы о металлическую дверную ручку, нырнула в подъезд. Поправила сползающую с плеч ветровку - тетя Оля была особой весьма крупной комплекции. Ростом как Маша, а объемами, с порядочную снежную бабу. Настоящая кустодиевская купчиха. Так что, силой врученная ветровка была девочке не по размеру. Запросто пару Маш впихнуть можно. Полежаева взобралась на третий этаж. Постояла у родной двери. Отвернулась. Спустилась на площадку. Шлепнулась на подоконник. Сил нести домой повинную голову не было.
-Маша, ты разве куришь?
Удивилась соседка с четвертого, поднимаясь к себе мимо девушки.
-Нет.
Бабуся не поверила. Продолжая карабкаться дальше, покачивая головой, забубнила.
-Вот молодежь пошла. Дымят, дымят точно паровозы. Дымят. Весь подъезд дымом провонял, им хоть бы хны. И девки за парнями тянутся. Никакого стыда.
Маша отчаянно мерзла, посматривала в окно, не появится ли Света, наконец? Сколько можно тренироваться? Достала смятый конверт.
-Полежаевой М. Обратного адреса, разумеется, нет.
Расправила сложенную открытку. Что так взбесило Геночку, интересно? "Без тебя, твоей улыбки, голоса - все теряет смысл. Я люблю тебя! Люблю! Понимаешь? Федотов - просто глупый хвастун. Хотя все кошмарная несправедливость. Все! У этого животного есть повод говорить о тебе. Прости. Видимо, я ревную. Прости. Хочется видеть тебя счастливой..." Ясно. Теперь ясно.
