Род уютно посапывал, вытянувшись на койке. Одна рука лежала на груди, вторая безвольно свесилась вниз, почти касаясь пальцами каменного пола.
Еще одна защитная решетка, служившая одновременно чем-то вроде потолка, протянулась между камерой и окном, мешая Нэнси толком рассмотреть выражение лица заключенного.
Дрогнула, открываясь, дверь, и в камеру вошел…
Глаза Нэнси расширились от страха. Человек миновал короткий предбанник. На мгновение он остановился перед сваренной из толстых стальных прутьев решеткой, а затем легко прошел сквозь нее, словно она была сделана из воздуха. На человеке был грязный красный свитер в зеленую полосу, мятые темные брюки, на голове красовалась бесформенная фетровая шляпа, а на правой руке коричневая перчатка, к которой крепились изогнутые стальные ножи. Убийца склонился над спящим, вглядываясь ему в лицо, и Нэнси увидела покрытую рубцами ожогов шею.
Не в силах отвести взгляда от жуткого видения, девушка закричала.
— Глен! Глеееееен!!! Глееееееееееен!!!!!
Он должен увидеть это! Должен!!!
Нэнси замолотила кулаками в толстое оконное стекло.
— Род! Проснись!!! Проснись!!!
Стекло басовито гудело, будто огромный толстый шершень, попавший в ловушку паутины.
Сейчас выползет ПАУК. ЧЕРНЫЙ, ПОКРЫТЫЙ ЯДОВИТЫМИ ЖАЛАМИ ПАУК. У НЕГО ЧЕТЫРЕ ОСТРЫХ СТАЛЬНЫХ ЛАПЫ.
— Глееееееееееееееен!!!!!!! — На мгновение она оглянулась, выискивая знакомую фигуру.
Где же ты, мать твою? Где ты?
Яблоня махнула ей ветками, кусты зашевелились, обретая странные размытые очертания.
Нэнси снова ударила в стекло.
— Род!!! Проснись же!!!! Проснись!!!!
Сожженный поднял лицо к окну. Черные бусинки глаз насмешливо уставились на бьющуюся девушку. Покрытая струпьями темная кожа пошла морщинами. Злобная ухмылка блуждала на губах, отчего узкая полоска рта дергалась, обнажая остатки зубов. Рука в перчатке забрала край простыни в ладонь, свернув ее в подобие жгута.
— Роооооооооооооод!!!!!!
Шершень звенел, не переставая.
— Нэнси!
Девушка быстро обернулась.
Кустов не было. Вместо них в полумраке сада застыли бледные детские фигуры. А под яблоней, завернутая в изрезанный окровавленный полиэтиленовые мешок, неподвижно стояла Тина.
Гарсия убрал термос в широкую сумку, свернул пакетик с оставшимися бутербродами и запихал их следом.
Что это с лейтенантом? Можно подумать, он раньше никогда не видел, как едят на дежурстве.
Сержант вытащил сигарету и похлопал себя по карманам, ища зажигалку.
Черт, где она? А, вон!
Он наклонился вперед через пульт, пытаясь достать вытянутыми пальцами до стоящего на самом краю стола белого пластикового цилиндрика.
