Только вот лицо у девчонки странное, надо внимательней смотреть, как бы не случилось чего. А то ведь, бог его знает, что в голове у этого парня. Кинется еще. Девчушка-то совсем у самой решетки сидит.
— А потом что было? — Нэнси прижалась к толстым стальным прутьям, настороженно глядя на парня.
Если бы ей позволили, она забралась бы в камеру, но…
— Я же тебе уже говорил, — резко обернулся к ней Род. — Там кто-то был. В комнате вообще темнотища была, и я не смог его разглядеть… Но там ТОЧНО кто-то был. С ней, под простыней.
Нэнси в упор смотрела на него. Ей было важно понять, с чем она имеет дело. Самое страшное — девушка верила Роду. У нее не возникло и тени сомнения в правдивости его рассказа. Тем более, после того, что ей пришлось пережить. Нэнси была уверена в том, что Род невиновен. Но одно дело она, и совсем другое — полицейский инспектор. Попробуй-ка объясни ему, что какой-то монстр во сне убил Тину. Убил во сне, а мертвой она оказалась наяву? Да ни один взрослый —
— нормальный —
человек не поверит в это. Ни один. То-то и оно. Но тем не менее, это — факт.
— Ну ладно, хорошо, — задумчиво продолжила девушка. — Но как кто-то мог оказаться под простыней, а ты этого не заметил?
Она спросила не от недоверия. Просто надеялась отыскать в его рассказе какую-то крупицу, которая может послужить основой для решения кровавой головоломки. Должно же быть что-то, объясняющее эти кошмары.
Род этого не понял.
— Да мне откуда знать, мать твою! — выкрикнул он, свирепо глядя на девушку сквозь прутья решетки. — Я не знаю, понимаешь ты, НЕ-ЗНА-Ю!
— Но хоть что-нибудь ты разглядел? Хоть что-нибудь…
— Нет, — отрезал Род. — Ничего.
Он вдруг стал холодно-спокоен. Будто повернул внутренний выключатель.
Если его сейчас не «завести», он замкнется. Нэнси хорошо знала Рода. И тогда от него ни слова не добьешься.
Она была дочерью полицейского и прекрасно понимала: не может быть такого, чтобы человек ничего не помнил. Обязательно есть что-то, ускользнувшее от внимания, но попавшее в темный уголок подсознания. Можно долго говорить, но в конце концов он вспомнит какую-то деталь, мелочь, о которой раньше просто не задумывался, считая ее несущественной, ничего не значащей или само собой разумеющейся. Но для того, чтобы человек это вспомнил, нужно растормошить его, растолкать, «завести».
Или… может быть, она ошибается? Сомнение зародилось внезапно, словно кто-то разболтал в стакане воды мутный осадок. А вдруг она
