— Идем ко мне, — предложил Моран. — Потолкуем.
— Нет. — Миха попробовал вырваться, но тут обнаружилось, что Моран вцепился в его локоть мертвой хваткой.
— Почему нет? — спросил Моран.
— Вдруг вы извращенец?
— Почему я извращенец?
— А кто еще станет спасать парня от ментов и потом тащить к себе?
— Тролль, — сказал Моран. — Ну, например, тролль.
— Гоблин, что ли? — прищурился Миха.
— Я говорю о тролле.
— А я говорил о гоблинах.
— А я говорю о тролле. Об одном-единственном тролле! — В голосе Морана зазвучали угрожающие нотки. — Тролли не бывают извращенцами. Мы проще, чем люди. Мы чище и добрее, ты понял, грязное животное?
— Ну прямо Николай Иванович, — усмехнулся Миха. — Он тоже меня так называл.
— «Грязное животное»? Он тролль?
— Все возможно.
— Ты идешь со мной, — Моран вернулся к изначальной теме.
— Но я не хочу.
— Тогда ты идешь в тюрьму.
— Слушайте, отпустите меня по-хорошему, ладно?
— Нет.
Миха напряг память и сказал:
— Вот в одном фильме такую мысль развивали: кто спасет кому жизнь, тот тому и служит. До конца дней. Потому что вмешался в веления судьбы.
— Что? — не понял Моран.
— Ну, вы мне жизнь спасли и теперь должны мне служить, — объяснил Миха. — Потому что нарушили веление судьбы. И сами стали как бы судьбой.
— Чушь! — отрезал Моран. — Я тебя спас, и теперь ты мой раб навеки.
— Пустите!
— Иди в задницу, никуда я тебя не отпущу. Грязное животное. Я намереваюсь тобой помыкать, ты понял? Взвоешь! В тюрьму не хочешь? Поживи в рабстве у тролля, сразу захочешь!
— Вы точно не инспектор по делам несовершеннолетних?
— Будь я инспектор, ты бы уже валялся с пулей в голове, — сказал Моран Джурич.
* * *
По дороге Миха молчал. Одна-единственная, отнюдь не новая, мысль вкупе с тупой болью ворочалась в его голове: он влип. Крупно. Причем из-за ерунды. Он вообще не хотел сжигать этот ларек. Просто за компанию пошел. Чтобы развлечься. Глупо все получилось, невыразимо глупо. И, главное, ненужно.
Несколько раз он пытался рассмотреть Морана, особенно когда они выходили на освещенные улицы. В зловещих питерских полусумерках Моран все больше и больше напоминал черта.
Миха не выдержал.
— Вы не черт? — спросил он своего спутника еле слышно.
Моран то ли не уловил вопроса, то ли не понял. Только дернул длинным заостренным ухом. Миха украдкой перекрестил его. Никакого эффекта. «Не черт», — решил Миха.
Когда они проделали уже половину пути и стояли посреди Невского проспекта, залитого яркими огнями, Моран вдруг ухмыльнулся.
