При этом режим не мог опереться на активную поддержку рабочего класса, который все еще считался «хозяином» советского государства. Рабочий класс в лице его реальных представителей отождествлял свое благополучие с набором материальных благ и социальных гарантий, которые существовали для послевоенного поколения как бы «сами собой». Их качество часто оставляло желать лучшего, что вызывало раздражение. Любая попытка урезать их вызывала острое недовольство и лишний раз подтверждала: советские управленцы – это не слуги народа, а господствующая каста.
В конце 70–х гг. в условиях исчерпания старых возможностей развития администрация постепенно «закручивала гайки», пытаясь поставить трудовые коллективы под свой контроль, навязать ему менее выгодные условия труда. Это приводило ко все большему количеству конфликтов: ”Увеличилось количество писем о трудовых конфликтах, — писал в сводке для ЦК заместитель редактора «Литературной газеты» В. Сырокомский. — Читатели сообщают факты увольнения и преследования работников за критику. Часто от «жалобщика» пытаются избавиться любыми способами, начиная от незаслуженных выговоров и вплоть до организации товарищеского суда. Авторы писем обращают внимание на то, что некоторые руководители, чувствуя себя в роли «удельных князей», заводят свои собственные порядки, окружают себя «верными» людьми и творят свой суд и расправу над неугодными»[263]. Стремление директората к самостоятельности, укреплению контроля за «своими» предприятиями, реализовывалось не только за счет вышестоящих бюрократических структур, но и за счет любителей «качать права» на производстве. Для «рабочей оппозиции» наступали тяжелые времена.
Большую роль в разрешении трудовых конфликтов играли суды. Но их значение падало. В Ивановской области, например, судами были восстановлены на работе в 1973 г. 58,6% обратившихся, в 1976 г. — 39,2%, в 1977 г. — 27,8%, а в 1978 г. — всего 5,7%, в 1979 г. — 3,4% [264]. Вряд ли резкое падение процента удовлетворенных исков может свидетельствовать о том, что увольнения стали более оправданными. Ужесточилась позиция судов в отношении рабочих. Тысячи несправедливо уволенных продолжали ходить по судам разных инстанций, превратившись в специфический социальный типаж безработного «жалобщика». Зато миллионы рабочих теперь опасались конфликта с начальством «один на один». Но это лишь сплачивало рабочих и, если сопротивление поддерживали цеховые авторитеты, вело к коллективным акциям протеста.
