- Нет, брат, так не пойдет. Сначала нам, брат, нужно в магазин. «Полгоры» работает?
- Работает, кажется, - засомневался Лёха. – Поднимемся ко мне? Я только штаны нацеплю.
- Да брось ты! Я на машине. Смотаемся за две минуты.
И Макеев поволок Лёху к действительно стоявшим неподалеку «Жигулям» пятой модели.
«Полгоры», как не трудно догадаться, являлся винным магазином. Окрестили его так студенты, в изобилии населявшие окрестности, за его расположение – на половине дороги от института к вершине, где держал оборону от белобилетников военкомат. Макеев вытащил на свет толстую пачку банкнот и строго сказал продавщице:
- Пять «Пшеничной».
- Пять?! - изумился Лёха.
- А чего? Пусть лучше останется, чем потом по всему городу бегать. - Макеев, чего тут греха таить, обладал сверхъестественным предвидением.
Не знаю, бывали вы когда-нибудь в нашем городе, но только здесь невозможно ступить и шагу, чтобы не встретить знакомого. Макеев завизжал, лишь они отошли от прилавка. И было от чего: последним в очереди стоял никто иной, как Шелезяка - еще один бывший однокурсник. В правой руке он держал огромного вяленого леща, а левой сжимал поводок, на противоположном конце которого притаилась приземистая собака весьма неприветливого и несимпатичного вида.
- Это мой бультерьер Степан, - пояснил Шелезяка после того, как утихла первая волна радости.
Как выяснилось в процессе непринужденной дружеской беседы, у них обоих с утра во рту не было маковой росинки, и они пришли сюда пополнить запасы продовольствия и напитков. Войдя в их положение, откупорили одну бутылку и пригубили ее из горлышка прямо на месте, у дверей магазина.
- Ну, отцы, это - сама судьба, - с пафосом заключил Макеев, занюхивая выпитое рукавом рубахи. - Сейчас мы идем к Лёхе...
Но не успел Лёха прикинуть, как к этому отнесется его жена, как Шелезяка решительно замотал головой:
- Нет, пацаны, так не пойдет. Дело в том, что у Рюмкина родился сын. – Он подвесил театральную паузу, чтобы полюбоваться на произведенный эффект, но поскольку на лицах друзей ничего не отобразилось, то пришлось продолжить. – Мне сейчас надо ехать в роддом, а потом - к нему домой. Сами понимаете, дело святое.
И тут, наконец, Макеев пришел в дикий восторг.
- И ты молчал?! - заревел он так, что прохожие испуганно шарахнулись от него, а у Шелезяки слегка подогнулись колени.
- Так я ж вам битый час толкую... - начал оправдываться он.
- А кто такой Рюмкин? – поинтересовался Лёха.
