Встречали странника ветра…
Но вот в долины синий вечер спустился облаком росы,
Мелькнул над полем сизый кречет, покрылся путь туманом млечным,
Закрыли чашечки цветы…
И вот вдали огни мелькнули, окрест разнесся лай собак —
Домов ряд и косые курни средь леса и полей приткнулись,
Старик направился туда —
Он постучался в самый крайний, неброский, но добротный дом,
На стук его открыл хозяин и пригласил с дороги дальней
Передохнуть перед огнем.
За ужином хозяин дома спросил с почтеньем старика —
Откуда странник будет родом, куда он держит путь, знакомы ль
Ему окрестные места?
Старик назвался — кто, откуда — и о скитаниях своих
Немного рассказал — как чудно устроен этот мир, как мудро
Свет Господа горит над ним.
Рассказ закончив и за ужин хозяина благодаря,
Старик спросил его, как лучше идти до моря — здесь все чуждо,
Ему неведом этот край.
«Почтенный старец, здесь до моря дорога трудная пойдет —
И так пути-то суток двое среди лесов, долин, болот…
Мы там давно уже не ходим, хотя там был богатый порт,
Он обветшал и сгинул, вроде — никто торговли не ведет.
Хоть неудобно — караваны проходят северней, но там
Нет гавани, и капитаны идут к далеким берегам…
А мы остались без торговли — на ярмарку, бывает, так
Неделю едешь, неудобно, а прибыли — всего пятак…
И то сказать — как порт нам нужен. Там город был, кажись, Фарго —
Мне дед мой сказывал… Но хуже порядков тех быть не могло —
Коль засветло ты не добрался и не закончил договор —
В ворота можно не стучаться, никто не пустит на подвор…
А хуже всех больным и нищим, что милость по миру берут, —
В лесах ночных ведь волки рыщут, и ураган бывает крут…
Фарго же никого не впустит, частенько у закрытых врат,
Как животина, мерли люди — частенько, люди говорят…
Ты, отче, не ходи в те дали — давно уж глухи те места,
Давно Фарго мы не слыхали, небось, и заросла тропа…»
Старик, вздохнув, пошел к постели… Наутро встал, благословясь,
И только небо просветлело, рассвета нити заалели —
Он в путь отправился опять.
***
Дорога старая травою и мхом зеленым заросла,
Покрылась павшею листвою, присыпалась слегка землею,
Но видна все еще была.
День минул, и в лесной сторожке старик остался на ночлег —
Свечу поставил на окошко, перекрестил углы, порожек,
Достал из сумки квас и хлеб…
Он спал спокойно — но снаружи всю ночь мелькала чья-то тень,
И шорохи вокруг избушки вились, роились, словно мушки
В ленивый, жаркий летний день…
Сквозь гул и шорох смех негромкий касался слуха старика…
Корявый, неприятно-ломкий, он полз, но обходил сторонкой —
