«Из них пусть вырастет репейник…Кем будешь ты у этих скал?»
Смиренно молвил кучер старый: «Спасибо, добрый чародей,
Мне все равно, мне нужно мало — хоть подорожник, хоть шалфей…»
«Цвети! До радостного слова здесь первый луч зари встречай» —
Среди репейника густого взлетел стрелою Иван-чай.
В ту же секунду чародея с Ордэном вихрь подхватил,
И вот — пред ними Арвадея под властью сумеречных сил…
Горгульи морды вместо статуй оскалились с дворцовых стен,
А вместо серебра и злата повсюду блеск мечей и стрел.
В садах — поникшие деревья, чертополох и лебеда…
В домах закрыты ставни, двери, в фонтанах высохла вода…
Мелькнула тень на небосклоне — владенья колдуна храня,
Их облетает черный ворон под тенью ночи, светом дня.
В лохмотьях нищих Альбигара с Ордэном ворон не узнал —
Они прошли на площадь, к Храму, что заколоченным стоял.
Ордэн вдруг замер в изумленье, а Альбигар лишь помрачнел —
На фоне Храма зла творенье, гигантский эшафот чернел!
Врыт столб и сложены поленья — готов костер для короля,
Сюда на смерть и на глумленье взойдет он на закате дня.
Он принял бой последний смело, но были силы неравны —
Он пленник… Вот и солнце село на западе его страны…
Но память короля хранила лишь образы любимых лиц —
Все мысли его в прошлом были, среди счастливых дней страниц…
…Но вот, засовы заскрипели, в темницу стражники вошли,
Оковы королю одели и вверх, на площадь повели.
На троне, против эшафота, колдун сидел, и злобный взгляд
Скользил по головам народа, склоненным перед ним… Набат
Тяжелым стоном раздавался над городом полупустым,
Как будто с королем прощался, сказав последнее прости…
Поднялся Морин — смолкли звуки, сказал, глядя на короля:
«Ты предан будешь казни лютой, но прежде выслушай меня —
В живых твоей семьи уж нету, я сам убил их всех! Сейчас
Умрешь ты, Феникс, зная это — настанет твой последний час!»
Король от горя задохнулся, и сердце замерло в тоске —
Забывшись, к Морину рванулся в бессильном яростном броске…
Но цепи лязгнули металлом, колдун захохотал, велев:
«Зажечь костер!» — и тут же пламя взметнулось вихрем, заревев…
Тогда средь пламени и дыма явился старый Альбигар,
Сказав: «Не верь — они все живы! Вот Эрики последний дар…»
Король, в руке сжимая вереск, на чародея посмотрел —
От счастья плакал гордый Феникс, а взгляд надеждой просветлел.
Земли пещерной бросив в пламя, заклятье Альбигар сказал…
И тут же тяжким пленом камень костер горящий заковал!
Он на столетье под твердыней, непроницаемой для тьмы,
