Понижение уровня всякой обсуждаемой проблемы прямо пропорционально количеству обсуждающих проблему людей. Двое, трое, четверо - еще можно удержаться на хорошем уровне. Дальше идет спад. Идеал тупости - толпа.
Забавный случай рассказал ему один его приятель, а он пересказал мне. Вот как было дело:
- Пришел к товарищу юности в гости со своим сыном, взрослым балбесом. Сидим за столом, слегка выпиваем, товарищ рассказывает, как его сын в наше трудное время помогает отцу, регулярно подбрасывая ему деньги. Во время рассказа случайно ловлю взгляд собственного сына со страстным укором, обращенным на меня. В чем дело? Сначала не мог понять, потом догадался.
В голове моего сына, вечно выклянчивающего у меня деньги, все перевернулось! Он вообразил себя отцом, а меня своим сыном. Его страстный, молчаливый укор означал: ты видишь, как сын помогает отцу? А ты? И тебе не стыдно?
Он сам не замечал лихого сальто собственного эгоизма.
Управляющий страстью - более страстный человек, чем тот, кто проявляет безумную страсть. Слаломист, неожиданно тормозящий, делающий резкие зигзаги и броски, производит впечатление большей страстности, чем лыжник, сломя голову летящий с горы.
Один из застольцев неожиданно вторгся в разговор.
- Ганди был китайцем, - взволнованно сообщил он, - его истинный отец - китаец! Я лично читал об этом!
Как - китаец? Откуда китаец? Почему китаец? Да ниоткуда! Оскорбленный невниманием к своей особе, он решил всех огорошить: Ганди был китайцем! И добился минутного внимания к себе. Это минутное внимание иногда длится годами, если вовремя крикнуть:
- Ганди был китайцем!
Звонит читатель:
- Я прочел ваши стихи в журнале! Мне они очень понравились!
- Спасибо!
- Я хотел бы приехать к вам домой и познакомиться с вами.
- Боюсь, что вы ничего в них не поняли!
- Как не понял? Я все понял!
Тогда откуда такое нахальство? - хотелось сказать, но не сказал.
Видел сон, и во сне было страшно. Во сне я видел родное море возле Астрахани. Море отошло от берегов метров на двести, и оголилось дно, из которого торчали острые, злые скалы. А ведь я все детство купался в этих местах, сотни раз нырял и никаких злых скал там не видел. Во сне было горькое и грозное чувство, что я всю жизнь не знал истинного состояния своего моря. Обнажившиеся острые, слизистые скалы предрекали какую-то беду. Думаю, что этот сон ткнул меня в мою излишнюю доверчивость к народу. Любому народу.
В англосаксонской литературе немало произведений, где герои соревнуются в благородстве. Например, УЗапад и ВостокФ Киплинга. В нашей литературе я что-то не могу припомнить таких героев. У нас есть прекрасные, благородные герои, но им не с кем соревноваться в благородстве, они всегда в одиночестве.
