— Значит, я знала тебя только как Флойда?
— Во время регистрации брака использовались наши полные имена, — уклончиво ответил он.
Никакой разницы. Даже если тогда она что-то узнала, все равно было уже поздно. Но тогда, на Ниагаре, она спросила его, были ли они знакомы в детстве, и он сказал «нет». Или не сказал? Силия напрягла память. После того как муж подивился ее мягкосердечности, она спросила: «Ты знал меня?» Он тогда явно замешкался, а потом ответил: «Этого и не требовалось. Судя по моему опыту, почти все дети не что иное, как бессердечные маленькие чудовища, а женщины остаются ими на всю жизнь».
Значит, он не сказал «нет»…
У Силии созрело убеждение, что они действительно знали друг друга, что их пути пересекались. Но когда и как?
Призвав на помощь всю свою смелость и решимость, Силия, уставшая от полуправды и уклончивых ответов, открыла рот, чтобы потребовать недвусмысленного ответа, однако в этот момент раздалось вежливое покашливание и на террасе появился Патрик.
— Прошу прощения, что отвлекаю вас, сэр… Звонит мисс Уиндхем. Я сказал, что вы еще не закончили ужинать, но она очень настойчива…
Отбросив салфетку, Флойд, явно недовольный тем, что их прервали, отодвинул кресло, коротко бросил слуге:
— Можете подавать кофе, — и ушел с террасы. Патрик двинулся следом.
Момент был безвозвратно упущен. Силия вздохнула. Теперь придется ждать и снова собираться с силами, прежде чем она сумеет задать мужу не выходящий из головы вопрос. К тому же нет никакой гарантии, что он ответит. А если по какой-либо причине он захочет скрыть правду, то не остановится перед прямой ложью…
Через минуту-другую вернулся серьезный, почтительный Патрик с круглым серебряным подносом, на котором стояли кофейник и блюдо с турецкими сладостями.
— Это любимые лакомства мистера Броктона, но если мадам предпочитает мятные…
— Нет, я люблю турецкие сладости. — Я люблю турецкие сладости… Я люблю турецкие сладости… Эти слова эхом звучали у нее в голове, как в жестянке из-под консервов, пока перед умственным взором Силии не возник размытый, словно в плохом бинокле, портрет темноволосого тонколицего мальчика, державшего ярко раскрашенную восьмиугольную коробку.
Охваченная лихорадочным возбуждением, она попыталась удержать картинку в памяти и четче представить ее себе, однако та внезапно исчезла. Силия не сдержала досадливого стона, и Патрик тревожно спросил:
— Что-нибудь не так, мадам?
