Рассказывает кума Елена: - Прибегает ко мне Сонька, Аганькина сестра ей по секрету сказала, что с моим Ванюшкой сговорились вечером встретиться на гумне у Нехая. А у неё возьми да Егор приехай с мельницы, ну Аганюшка силь - виль да от мужа - то не ускочишь. Подходит урочный час, мой сидит и ногами сучит. А я и говорю ему, что снесу сито к Акулине, он знает - когда мы с ней встречаемся, то меньше часа не судачим. Я за дверь и через заборы напрямую на гумно к Нехаю. Уже темненько так было. Сижу, жду, а у самой сердце вот - вот выскочит. Слышу топ - топ и тихонько спрашивает: ты здесь, я тоже тихонько говорю - ага. А самою начал смех разбирать, не знаю, как утерпела. Ну, сделали мы своё дело, а я возьми да его укуси, да больно так, он зашипел, но стерпел. Ну, ты мол, подожди, я вперёд пойду. Подождала не много, прихожу домой, мой кобель делает вид, что уже спит. Утром спрашиваю, чё ето у тебя на шее. И тут не вытерпела и захохотала, да ему все и рассказала. Он разъярился, норовил мне по морде съездить, а потом тоже очень долго хохотал. Бабы смеялись, и каждая примеривала этот случай на свой лад.
Наверное, каждая из них дома больше бы напряла, чем на этих посиделках. Но пряжа была только поводом. Делали и так называемые, супрядки - это когда приходило несколько соседок и родственниц, и было это сродни помочам. За эту помощь хозяйка отводила в тот же вечер или в другой, стол с выпивкой. Прядильщицы приводили с собой на званый, заработанный вечер своих мужей.
* * *
Молотьба - завершающий этап всех трудовых процессов хлебороба. Ждёт мужик санного пути с морозцем, так как время для молотьбы - зима. Мой дедушка по отцу любил всё делать прочно и красиво. На сложенные им клади снопов, у самой дороги в половине горы Язёвского седла, проезжавшие мимо люди, всегда засматривались, удивлялись и хвалили: "Ну и мастер же Селивёрст, его клади словно смеются". А через дорогу свои клади делал тоже мой дедушка по матери, Родион, но разница в укладке была большая, уж той прямоты и ровности стен не было. Если бы посмотрели вы тогда на клади Василия Белькова или Ивана Чембулаткина и некоторых других горе - хзяев, то непременно бы улыбнулись. И вкось и вкривь, и сплошные карнизы. Но, надо отдать должное, хлеба у Белькова всегда были полные амбары, да и Чембулаткины не бедовали.
В селе для сушки снопов готовились овины: то каменку надо переложить, то колосники заменить. Сушилками пользовались, в том числе и мы. А сушили снопы пшеницы только тогда, когда выходили старые запасы. Готовились для молотьбы и тока. Расчищались, ровнялись, прикатывались. У многих в селе были тока крытые плотной крышей, застеленной соломой, обнесённых плотными стенами, с площадью разных размеров от четырёхсот кв. м. до двух тысяч. Некоторым хозяевам ежегодно приходилось расчищать под ток место в своих оградах. Удобства в этом мало, так - как после каждого снегопада или просто ветра снова расчищай и разметай.
