{33 Теофраст из Эрета (ок. 370—285 гг. до н. э.) — друг и ученик Аристотеля, возглавивший после его смерти перипатетическую школу в Афинах; один из самых разносторонних ученых античного мира — им были написаны сочинения по философии, риторике, поэтике, страноведению, музыке. Биография Теофраста изложена у Диогена Лаэрция (V, 2, 36—57), где представлены также четыре каталога его многочисленных сочинений, из которых до нас дошла очень незначительная часть. Упоминаемый Геллием трактат «О дружбе» не сохранился; кстати, у Диогена Лаэрция он не упоминается.}
{34 Перипатетической называют школу, основанную Аристотелем в 335 г. до н. э. в Афинах; περιπατητικός — собственно «прогуливающийся», так как обучение обычно происходило во время прогулок. Школа просуществовала до 529 г. н. э., почти тысячу лет.}
{35 Плутарх также считает Теофраста одним из основных источников, используемых Цицероном при написании этого труда (De frat. amor., 8).}
{36 Cic. De amicit., XVII, 61.}
"Когда, - говорит [Цицерон], - дело идет о жизни друга или о добром имени, следует отклониться от [прямого] пути, чтобы помочь его желанию, даже несправедливому". (14) Но какого рода должно быть это отклонение и каким отступление ради помощи и при сколь значительной несправедливости желания друга, он не говорит. (15) Однако к чему мне знать, что при таких опасностях для друзей следует отклониться от [прямого] пути, если это не повлечет для меня великий позор, когда он не укажет мне также, какой позор он считает великим и до какой степени мне следует дойти, отклоняясь от [прямого] пути? "Ибо до такой степени, - говорит он, - следует оказывать снисхождение дружбе". (16) Ведь именно о том самом, чему в особенности следует научиться, те, кто учат, говорят менее всего: насколько и до какого предела следует оказывать снисхождение дружбе. {37} (17) Знаменитый мудрец Хилон, о котором я сказал немного ранее, ради спасения друга отклонился от [прямого] пути. Но я вижу, насколько далеко он зашел; ведь для спасения друга он дал ложный совет. (18) Однако даже в конце жизни он сомневался, можно ли его по справедливости упрекать и обвинять.
{37 Едва ли Цицерон заслужил подобный упрек: он пытается определить, «как далеко должна в дружбе заходить привязанность», приводя конкретные примеры (De amicit., XI, 36 — XII, 43).}
"Против родины, - говорит Цицерон, - нельзя поднимать оружие ради друга". {38} (19) Это, конечно, известно каждому и, как говорит Луцилий, {39} "прежде чем родился Феогнид". {40} Но я не нахожу искомого: если ради друга должно действовать против права, против того, что дозволено, сохраняя, тем не менее, достоинство и спокойствие, и если следует отклониться, как он сам говорит, от [прямого] пути, то что, и до какой степени, и в каком деле, и до каких именно пределов надлежит сделать? (20) Знаменитый афинянин Перикл, {41} муж, на славу одаренный и прекрасно владевший всеми благородными науками, достаточно ясно, пусть и в одном только случае, высказал, что он думает [по этому вопросу]. Ведь когда друг просил его дать ложную клятву в его деле и тяжбе, он обратился к нему с такими словами: "Следует помогать друзьям, но лишь пока дело не касается богов". {42}
