Квартирка была маленькой, но светлой и уютной. Кухня и гостиная разделялись только стойкой. Стену украшал красно-голубой бордюр, гармонировавший с большим паласом на полу гостиной. Напротив голубого дивана стоял книжный шкаф, чьи полки прогибались под тяжестью книг. Но большая часть библиотеки лежала штабелями на полу. Читает она много, а вот сделать подходящий шкаф, при всем своем плотницком искусстве, не удосужилась.
Ханна вышла из спальни, на ходу расчесывая волосы.
Джордан нахмурился. Она продолжает набирать очки. Неужели он утратил всякую привлекательность? По крайней мере эта женщина явно не реагирует на него.
Но он-то очень на нее реагирует. Глядя на ее белоснежные джинсы и зеленый вязаный топик, он чувствовал, как буйствуют в нем гормоны.
— Послушай, — сказал он. — Очевидно, я не очень хорошо повел себя в прошлый раз. Но я не сдаюсь.
— Не сдаешься?
— Нет. Потому что я прекрасно понимаю твою тактику. Я не верю, что ты на самом деле хочешь расстаться со мной навсегда. Просто решила дать мне острастку. Чтобы убедиться, насколько надежно я сижу на крючке. — (Ханна взяла сумочку.) — Разве я не прав? — поинтересовался он. — Так вот, Ханна, могу признаться честно: ты подцепила меня очень крепко.
Он едва успел выскочить следом за ней, прежде чем та захлопнула дверь.
— И куда мы теперь? — поинтересовался он, когда они вышли на залитую солнцем улицу.
— Я иду в бакалею, — сказала Ханна, остановившись так резко, что Джордан чуть не налетел на нее. — А ты, наверное, домой.
— Какое совпадение! — воскликнул Джордан. — Я как раз собирался зайти в бакалею. У меня кончилась... крупа. — Помолчав немного, он добавил: — Жаль, что ты не могла видеть себя, Ханна. Ты ведь почти улыбнулась.
А что ей оставалось? Она очень старалась сердиться на него или хотя бы держать на расстоянии. Но это трудно, когда твоему сыну делают подарки и покорно терпят все твои выходки.
— Ладно, — сказала она, признавая, что этот бой проигран. — Я перестану тебя игнорировать при двух условиях.
Он вскинул голову:
— Каких?
— Во-первых, ты говоришь Эстер и Рони, что я тебя не интересую, а ты не интересуешь меня.
— А тебе не кажется, что это их только раззадорит?
Ханна покачала головой.
— Уж если такой бабник, как ты, отказывается от женщины...
Он пожал плечами.
— А второе условие?
Ханна остановилась и повернулась к нему лицом.
— Ты обещаешь не прикасаться ко мне и пальцем.
