Занималась контора в основном, как и говорил генерал, делами гражданскими — разводами и супружескими изменами. Правда, иногда попадались дела уголовные, обычно связанные с малым торговым бизнесом, когда по каким-то причинам коммерсанты не хотели обращаться в официальные органы. Это были и хищения незарегистрированного товара, и простые рэкетирские наезды, тут нужно было просто найти, откуда растут ноги у шантажистов, ну и прочие, совершенно серые и безликие дела. Кроме того, иногда поступали заказы, связанные с пропажей людей, но они обычно не принимались, так как можно было затронуть сферу интересов следователей из официальных органов.
Первое же дело Малахова было о хищении у коммерсанта Скотовводникова штуки дорогого трикотажа, совершенное средь бела дня в его магазинчике на одном из городских базаров. Дело, состоявшее из путаного заявления Скотовводникова и адреса магазина, Сизов вручил Малахову, добавив, что в офисе сотрудники практически не работают, так как у каждого есть собственный мощный компьютер, интернет, да и вообще, как можно заниматься оперативным сыском, хотя бы и частным, в кабинете. В душе тяжело вздохнув, Малахов отправился домой.
Так начался первый день его вынужденной ссылки и вынужденной, совершенно ему неинтересной работы. За первым делом последовало второе, потом третье, которое принесло неплохой гонорар — речь шла о бракоразводном процессе одного бизнесмена. Но чем дальше Малахов погружался в частный сыск, тем тоскливее ему становилось. Он даже подумывал малодушно, а не сбежать ли ему отсюда куда подальше. Но даже то, что работа была достаточно разнообразной, не помогало адаптироваться в новых условиях, и жизнь казалась Вадиму сплошной чередой нерезких черно-белых фотографий. Утро. Чашка кофе, умыться, в офис или по адресу, связанному с очередным заказом. Обед в первой попавшейся забегаловке. Вечером домой, телевизор на пять минут и сон после стакана виски. Казалось, запах фастфуда, виски и утренней зубной пасты преследуют Малахова постоянно. В выходные становилось особенно тоскливо. Он как-то заметил, что в выходные дни он не произносит ни слова, в крайнем случае несколько фраз продавцу магазина. А еще пришлось обустраивать быт, и это было сплошной пыткой. Пришлось купить стиральную машину, тот же телевизор, компьютер. Малахова эти обычные мелкие радости жизни просто бесили. Прикручивая сливной кран от стиралки, Вадим не выдержал и сам себе заорал: «Господи, чем я занимаюсь?!!!» Для него, человека, привыкшего к постоянному общению, к сложнейшим и, как ему казалось, очень важным делам, к друзьям, которые почти каждый день к нему приходили домой, одиночество было невыносимо. И еще невыносимей было то, что он потерял, он так сам себе и говорил — «потерял», сына. Однажды он остановился у магазина детских игрушек и чуть не расплакался от обиды. Так незаметно пришла быстрая киевская весна, город утонул в свежей зелени, и вот-вот должны были расцвести каштаны. Но лучше от этого не стало, скорее наоборот.
