— Ты это видела?
— Нет, — Ольга была явно растеряна.
— Знаешь, дорогая, нам надо успеть до ужина.
— Что успеть?
— Выбраться.
— Мы же дома.
— Не думаю, и эта роспись лишний раз показывает — мы не дома. Оля, я не верю ни в какие сказки, ни в какие параллельные миры, но, хоть убей, этот мир — параллельный, не наш, чужой. И не думаю, что он к нам добр. Я ведь разговаривал с тобой из гостиной, за окном светило солнце, на столе ужин на четверых. Именно то, что ты сейчас готовишь. Оля, мы должны как-то выбраться, понять, как вы здесь оказались. Давай, подумаем. Выключи газ под картошкой, не дай бог, не успеем. А девчат уложи спать. Вдруг здесь ночь всегда? Надо думать.
Из кухни раздался испуганный голос Ольги:
— Саш, я выключила газ, но она продолжает кипеть.
— Сними с конфорки.
— Не могу, я не могу ее поднять.
Александр бросился на помощь, у него тоже не получилось поднять кастрюлю.
— Что же, значит, у нас совсем мало времени, — прошептал он.
Дети шумно играли в своей комнате.
— А, пусть себе бесятся, — сказал он, обняв Ольгу за плечи, — пойдем, я думаю, разгадка всех наших бед в этой живописи.
— Да, рисунок странный, — ответила Оля, — В нем есть все, и расчлененка Дали, и кубы Пикассо, и яркие краски Матисса и Ван Гога.
— И из этого получился портрет.
— Какой портрет?
— Мой.
— Ты занялся психоанализом?
— Я рад, что ты снова иронизируешь.
— Да нет, просто с тобой стало спокойней.
За окном висела та же луна, лил тот же дождь, появились изменения на стене. Александр уже видел в переплетении неожиданных красок не только себя, но и жену. Александр напрягся, в нем опять росло раздражение. Мир тут же отреагировал — раздался порыв ветра, и по окну ударила ветка дерева. "Странно, деревья далеко, может там уже ураган?" — подумал Александр и оглянулся. Нет, в окно кто-то заглядывал и стучал. "Открыть или нет? Не опасно ли это?" Но в одиночестве проблему не решить, это он понял давно и пошел открывать. Даже больше, может, это их спасение?
— Оля, накрывай на стол, у нас гости! — крикнул жене.
За дверью стояла очень симпатичная парочка, лет этак по двадцать пять, одеты в балахоны, видимо, от дождя, на ногах галоши из социалистических времен на босу ногу, оба, и девушка, и молодой человек, красивые и улыбающиеся.
— Мы увидели свет в ваших окнах, но никто не выходит, решили познакомиться! — заявил юноша, — Я — Эй Ван, она — Эй Ту, мы ваши соседи.
— Слева или справа? — спросил Александр и спохватился, представился, — Саша, моя жена Оля, а дочери играют наверху.
