Репортаж прервали громовые раскаты секретарского голоса:
— Встать, Суд идет!
Заняв свое место, прослушав стук клюва дятла о диск, судья заговорил:
— Почтеннейшая публика, обдумав все вышеизложенное, я кинул кости, и сделал следующие выводы: а почему семена не спрятались от ворон? А почему были так слабы всходы, что не вынесли дождь и град, солнце? Почему не сопротивлялись саранче? Почему был Урожай таким мелким, что — просыпался? И почему его так мало осталось? Нет, тут дело не чисто! Поэтому суд постановляет следующее: признать всех подозреваемых невиновными, тем более что их так мало осталось, кроме, конечно, улетевшей саранчи, потерпевших — виновными! Наказать их за халатность, недужность, несопротивляемость, слабость. Отменить мораторий на смертную казнь для этого суда и назначить виновным высшую меру наказания, через испечение Урожая с последующим скармливанием его страждущим. Подозреваемых освободить из- под стражи за отсутствием состава преступления. Сбежавшую саранчу объявить в розыск, в последующем судить за побег из зала суда! Суд окончен.
Зал встал и взорвался аплодисментами. Проснулся адвокат и заорал:
— Это попирание правосудия! Мы это так не оставим! Я подаю апелляцию в международный суд! Правда за нами! Вы не выслушали свидетелей по делу!
Дятел стукнул клювом о диск и вылетел в окно, а низкий голос секретарши пророкотал:
— Встать, Суд идет!
Прокурор судорожно дожевывал последние зернышки, когда конвоиры подошли за осужденными. Уцелевшую солому арестовали, отправили в печь, чтобы накормить всех страждущих!
Поправляя прическу, корреспондентка собралась произнести заключительные слова в камеру, но освобожденный комбайнер подхватил ее, перебросил через плечо и понес к дверям. Люлёк, сверкая белоснежными стрингами кричала:
— Спасите, помогите, Васик!!!
Но никто не обращал на нее внимание, а Васик снимал главные в его жизни кадры: как сердитая туча, обернувшись вокруг уставшего солнца, сверкая молниями и сыпля градом и дождем на головы всех присутствующих, медленно вытекала из окна. Между ногами выходящих носилась ободранная черно-бурая лиса со строгим ошейником, кусала за ноги всех подряд и дико верещала, когда ей наступали на хвост. Люлёк продолжала орать, сложила ноги вместе и мощным ударом рыбьего хвоста по затылку похитителя, отправила того в нокаут. Обрадоваться свободе не успела, так как выходящий следом комбайнер, подхватил ее на руки и радостно произнес:
