— Мне надо, — просто ответила я.
— А, коли надо, то продолжайте, — милостиво разрешил он, — только, смею еще раз заметить, у вас не получается. Вы не задумывались, почему?
— Какая разница? — удивилась я.
— Разница есть, и преогромнейшая. Коли что не получается, завсегда прежде подумать надо: почему? Может, после этого и получится.
— Вы вздумали меня учить? Да кто вы такой?! — возмутилась я. — Сидите тут один, узурпировали весь парк! Как не стыдно! Там — жара, люди войти хотят, а вы!
— Так, коли хотят, что же не входят? — теперь удивился он, — я ничуть даже не против, я завсегда гостям рад.
— Каким гостям? Это городской парк, — вскричала я, — впустите людей!
— Какой городской? О каком, собственно, городе вы речь ведете, прекрасная дева?
Только после этих слов я удосужилась оглядеться. Где же привычные аттракционы? Где киоски со сладкой ватой, попкорном? Где тир? Он должен быть при входе! Где лотки с воздушными шариками и мыльными пузырями? Ничего нет!
— Вы что-то разыскиваете, прекрасная дева?
— Что это у вас за глупое такое обращение — "прекрасная дева", где вы этих слов-то набрались? — опять возмутилась я.
— Вам не нравится мое обращение? Простите великодушно старика! Это все отголоски моей молодости. Или юности? Не знаю уже. Так, как к вам обращаться: непрекрасная, товарищ, камрад, а, может — краля?
— Еще лучше! А это у вас откуда? Приличный, вроде, старикан!
— Да все молодость, все юность, — с печалью в голосе ответил он, — присядьте рядом, потолкуем.
Я подошла, села. Мужчина был совершенно сед, глаза, прежде, видимо, голубые, обесцветились с возрастом и сквозь прозрачную роговицу просвечивали розовым. На безымянном пальце левой руки — массивное золотое с платиной кольцо в виде паука: тело — огромный черный бриллиант, голова из изумруда, лапы — шесть пар продолговатых сапфиров. Точно такие же запонки в манжетах рубашки. Массивная рукоять его трости тоже имела форму паука и так же была выполнена из драгоценных металлов и россыпи камней. На указательном пальце правой руки — простенький перстень с янтарем. В нем я заметила замурованного маленького паучка.
"Какой странный старик", — подумала я.
— Почему же старик? — встрепенулся мой визави. — Я совсем даже не старик, я еще очень даже молод! А в сравнении со вселенной, так — дитя неразумное, — он хихикнул.
— Я подумала вслух?
— Нет, это я вслух ответил, но могу и так.
Он замолчал, а в моей голове понеслось:
— Не любите старость, ягодка ясноглазая, не любите! И деток не любите, не любите! А кого же любите, а? Кого? Себя? Нет, и себя не любите! А о чем мечтаете? Чего желаете?
