Людвиг бросился бежать. Король сам захлопнул дверь в тронную залу, появились гранд дама и придворный лекарь, они подхватили лежащую без чувств королеву и унесли в ее покои.
Весь день королевство бурлило странными слухами. Придворные перешептывались между собой, говорили, что ожил старый король, что старая королева тоже жива. Многие видели, как они прогуливались по парку, держась за руки. Кто-то встретил старого короля в библиотеке. Он разбирал бумаги. Кто-то видел старую королеву на кухне. Она любила поговорить с шеф-поваром. Но, никто не видел настоящего короля. У царствующей королевы случилась горячка. Она бредила, и в бреду прослеживалось отчаяние. Так продолжалось три полных дня. Единственный, кто заходил в тронную залу, был советник короля, они вместе росли, учились, играли в одни игры. Советник короля был ему и другом. Звали его Генрих.
На четвертые сутки Генрих пригласил к королю королеву. Несчастная женщина, естественно, тоже королевских кровей, дочь короля соседнего государства, осторожно вошла в зал. Король, все такой же юный, сидел на троне и с грустью смотрел в окно на проплывающие мимо разноцветные облака.
— Сир, — сделав книксен, произнесла королева.
Король вскочил:
— Мадам, я не знаю, что произошло, но вы видите, я стал маленьким мальчиком! Везде я слышу голоса покойных родителей! Они указывают мне, что делать каждый момент. Я хотел сбежать, но не могу выйти из этого огромного помещения, я даже не могу пройти в спальню! Конечно, это какое-то колдовство. Это, несомненно, колдовство! Но, Генрих принес мне документы. Смотрите, мадам, по этим бумагам, мне — двенадцать лет, и никаких отметок о браке! Получается, что мои родители живы. Мадам! Заклинаю Вас, ради Вашего же блага, скорее покинуть пределы моего королевства, иначе Вас могут заподозрить, сами понимаете…Я же — несовершеннолетний!
Королева, покорно наклонив голову, произнесла:
— Слушаюсь, Ваше Королевское Величество.
Она вышла из залы, велела камердинеру с обожженными руками приготовить ее багаж и подать карету. Не заходя в свои покои, направилась к выходу. Больше ее никто и никогда не видел. А утром из той же тронной залы вышел несколько осунувшийся, усталый король. Он спросил камердинера:
— Что это у тебя с руками? И где, собственно, моя супруга? Где королева?
Камердинер, широко открыв невинные глаза, с ужасом смотрел на своего повелителя.
— Да, что с тобой? Онемел, что-ли?
— Ваше Величество, Вы так похожи на покойного папашу!
