Минуту Гуррад поколебался, но тут налетел новый порыв свежего ветра, от которого его бросило в дрожь. Это и решило дело.
— Слушай, пойду-ка я погреюсь. Не задерживайся здесь. Когда закончишь, иди прямо в загон и доложи охране, понятно?
Кейла молодцевато отдал Гурраду честь:
— Не изволь беспокоиться. Я тут не задержусь, мне еще поспать нужно. Поторопись, а то у тебя вроде и глаза помутнели.
Долго упрашивать Гуррада не пришлось. Весь трясясь и протирая глаза, он бросился прочь, пребывая в полной уверенности, что у него начинается лихорадка.
Тихонько смеясь про себя, Кейла прижал морду к решетке и крикнул:
— Феллдо, как ты там?
Феллдо встал на плечи Мартина и подтянулся к самой решетке:
— Кейла, дружище, надо сделать вот что…
Роза и Грумм стояли на берегу моря у самой воды и следили за серебристой дорожкой, которую оставлял за собой «Морской навозный жук», направлявшийся в открытое море.
— А чего этим злодеям тут нужно было? — спросил Грумм.
Роза бросила в воду камешек.
— Понятия не имею, но, когда они уходили, вид у них был не самый веселый.
Друзья вернулись к крепостным стенам и остановились у главных ворот, там, где прошлой ночью Роза говорила с Мартином. Ночной ветер трепал обрывки веревок на столбах.
Грумм предостерегающе поднял лапу:
— Слышишь? Вроде поет кто-то.
Густой баритон Кейлы разлетался далеко. Стоя под стеной, Роза и Грумм вслушались в его песню, доносившуюся до них из-за стены:
Мышонка знаю Мартина,
А также знаю Брома,
Которые попали в плен,
Когда ушли из дома.
Коль песню слышали мою,
Мне помолчать пора:
Уже полночи я пою -
Не петь же до утра?
От радости Роза чуть не расплакалась, и, поскольку умения петь и сочинять баллады ей было не занимать, в ветреной ночи зазвенел ее голос:
Я Роза из Долины,
И там не мне одной
Известно имя Мартина,
А Бром — мой брат родной.
Я здесь, о друг, ответь мне,
Чем я могу помочь?
Нельзя ли убежать им
Отсюда в эту ночь?
Из-за стены тут же ответили наспех сочиненным куплетом:
Надеяться вам рано,
Им выпал жребий злой.
Сюда идет охрана -
Скорее с глаз долой!
Грумм с Розой отступили к скале на побережье, за которой они скрывались весь прошедший день.
Куницы Гнилонос и Блохолов подскочили к Кейле и схватили его за шиворот.
— Чего это ты тут распелся, а?
— Понимаете, Гурраду показалось, что у него лихорадка, — стал объяснять Кейла, — так что он ушел в дом и оставил меня кормить узников. Потом мне подумалось, что лучше бы спеть одно древнее заклинание, которое мы, выдры, поем, чтобы отвратить от дома беду, тогда в крепости не начнется мор.
